По мнению «Ньюс», члены Нобелевского комитета по литературе в свое время не очень-то вникали в биографию Муна. Между тем его имя связано с шумным бракоразводным процессом, а один министр французского правительства, покончив жизнь самоубийством, в предсмертной записке написал, что статьи Муна слишком злы, чтобы их можно было перенести. Вспомнила газета и о Виоле Брук, подробно рассказав, как она сыграла во втором акте пьесы в театре «Уэст-Энд», а когда ее стали звать на третий акт, то оказалось, что гримерная актрисы пуста. И никто больше никогда не видел Виолу. В связи с этим делались порочащие намеки в адрес Муна. И наконец, «Ньюс» привела историю позора и самоубийства Уоррена Макайвора.
Джон прочитал это с некоторым чувством удовлетворения. Впервые в прессе признавалось, что его отец мог говорить правду. «Ньюс» не высказывала своего отношения к Муну, но из всего написанного выходило, что он настоящий негодяй.
В другой бульварной газетке была колонка «Сторм-Сентер». Ее автор Уиллард Сторм писал о своем друге Муне совсем иначе. Он представил его как одаренного, благородного человека, как жертву зависти менее способных людей, как боевого журналиста военных дней, как человека, который не раз выручал сильных мира сего в тяжелые моменты их жизни. Сторм представил Муна как храбреца. Несмотря на то что открылись пугающие новости, будто кто-то собирается убить его, писал он, Обри Мун все-таки собирается отметить свой юбилей. Знаменитый писатель всегда смело смотрел в лицо опасности, не сбежит от нее и теперь. Статья заканчивалась серьезными предупреждениями мэру, окружному прокурору, комиссариату полиции и дирекции отеля «Бомонд», что они ответственны за безопасность Великого Человека. Читатель оставался под впечатлением, что это предупреждение заставило мэра, окружного прокурора, комиссариат полиции и Пьера Шамбрэна трепетать от волнения.
Джон отложил газеты, допил уже остывший кофе. Наверное, кто-то еще, кто совсем недалеко, тоже прочитал эти газеты и, разумеется, отметил тот факт, что в них нет ни единого, даже смутного намека на то, кто заплатил Памеле Прим десять тысяч долларов за ту работу, которую она не смогла сделать. Журналисты из «Ньюс» задавали другой вопрос: «Теперь, когда мисс Прим мертва, будут ли враги Муна пытаться нанять другого убийцу?»
Завязывая галстук и надевая пиджак, Джон крепко сжал губы. Он-то знал ответ на этот вопрос.
* * *
Удивленный Пьер Шамбрэн тепло приветствовал Джона:
