)
Вождь перевел взгляд на отмель. Кажется, охотники, занятые работой, не обратили на птиц никакого внимания. Нет, вот кто-то (не разобрать кто!) тоже поднял голову, провожая их взглядом. Предсвадебный день начинался очень удачно, и вот, даже лебеди прилетели! Но почему сейчас нет такой легкости, какую он чувствовал утром, – как будто появилась какая-то заноза?.. Лебеди… Айя… Она обеспокоена…
«Меня тоже тревожит Мал!»
Вот оно! Странные слова! Мужчина дважды не переспрашивает; тем более он, вождь, тем более – у Айи. Она сказала все, что могла сказать, а он… не понял! Что именно? Затянувшаяся холостая жизнь Мала? Нет, не совсем; об этом они говорили, и не раз. Что-то случилось именно сегодня, и встревожилась она… нет, не во время намеков о Колдуне, и не тогда, когда Арго заговорил про бритые щеки… Разговор с дочерью! Но что в нем могло насторожить Айю? Что-то такое, в чем она не решается признаться даже себе самой, – может, и сама до конца не понимает, иначе сказала бы яснее…
«Меня тоже тревожит Мал!»
– Мал, с тобой хочет говорить Айрис, дочь Арго, вождя!
Мал улыбнулся:
– Айрис, почему так строго? Неужели Айрис забыла те слова, которые она говорила Малу, катаясь на его плечах?
Девушка улыбнулась в ответ и опустила глаза:
– Мал, прости! Я ничего не забыла, но… Я ведь уже взрослая Айрис! Поверь, взрослая Айрис любит тебя так же, как Айрис-девочка, и все же…
(Да. Ты повзрослела. Ты скоро станешь хозяйкой очага; это неизбежно… Почему ты не осталась навсегда той крохой, которая весело визжала, вцепившись в мои волосы, когда я изображал большерогого? Той, что важно восседала на моей спине – спине Великого Мамонта? Чья щека терлась о мою щеку в благодарность за ожерелье из позвонков красноперой рыбы? Ни у одной девочки не было такого украшения – кто, кроме Мала, смог бы подстеречь красноперую?.. А теперь ты – взрослая Айрис!..)
– Знаешь… Я все же взрослее, и могу просить тебя о простой речи.
– Хорошо…
Айрис разыскала охотника не сразу. В стойбище его не было; не было и у трех сосен, где Мал любил в одиночестве (Нет! Вдвоем с малышкой Айрис! ) колоть кремень. Она подумала: может быть, охотник уже ушел за большерогим? Но решила проверить еще одно их любимое место – большой камень на склоне, у края березняка. Отсюда открывалась и Большая вода, и ее левый берег, поросший сосняком. Даже дальние озера были видны! Сколько раз рассказывал ей Мал об этих озерах, об оленях, на которых он охотился на том берегу, – других, не большерогих. (
