— Эти подробности у рыцарей разглашать не принято… это как тайна Ордена! Откуда тебе может быть известно об этих параграфах кодекса? И Самодив? Он жил лет сто пятьдесят назад! О нем ты знаешь, а о себе нет!? Как это может быть? — Дейкстр, поравнявшийся со мной, окинул меня недоверчивым взглядом.
— Я задаюсь этим вопросом со вчерашнего дня, — пожимаю плечами. — Результатов это пока не принесло… Самое интересное, что я так же помню сюжет «Матрицы» и таблицу умножения, отлично помню свою коллекцию кинжалов и цвет постельного белья… но черта с два я помню свое лицо или хотя бы имя!
— Знаешь, ты говоришь полную несуразицу, но так осознанно… Если честно, мне уже интересно, что скажет лекарь. Я никогда не слышал о такого рода безумии.
— Мне тоже интересно, что он скажет, — киваю.
За разговором мы дошли до дома старшины — новенькой добротной избушки.
— Быстро найди, где у них отхожее место, иди туда и сними свой ведьмовской плащ, — прошептал мне на ухо рыцарь. — Еще немного разлохмать себе волосы, расправь рубаху и… надень панталоны! Будешь играть юродивую, молчи и только мычи, если что! Делай, что я говорю, и мы выторгуем у этих олухов больше положенного…
— Панталоны надевать не стану, но в остальном — как скажешь.
Когда я вернулась, будучи в образе, Дейкстр поднялся по ступеням на крыльцо и без стука вошел внутрь. Я — за ним.
Мы попали в сени, а оттуда прошли в обычную деревенскую кухню — словно списанную с картинки из учебника истории.
На большой беленой печке спал сам старшина — полненький холеный мужичок с лохматыми седыми космами, круглым мягким лицом, и, почему-то, без бороды.
Рыцарь, совершенно не смущаясь в чужом доме, подошел к старосте и разбудил его немногим ласковее, чем меня: он неистово затряс несчастного, от чего тот так подсочил, что чуть не упал с печки.
— Чего н-надо!?… — заикаясь, выпалил старшина, садясь на своем ложе, свесив вниз голые ноги.
— Дейктер Донан, рыцарь. Пришел за своей платой, — объяснил ему мой ласковый спутник. — Надеюсь, казна при вас? — в устах Дейкстера это прозвучало до смешного вежливо.
— Ах… Донан… рыцарь… конечно… Но почему так рано?… — удивился старшина и нахмурился. Весь его вид ясно говорил о том, как он счастлив видеть нас в такое время.
Неловко спрыгнув с печки, старшина прямо в рубашке подошел к одному из стареньких столов, оказавшимся комодом, загроможденных всякими безделушками и банками со съестным. Бормоча что-то и продолжая хмуриться, мужичок со скрипом выдвинул один ящичек, и оттуда, как птицы из распахнувшейся клетки, вылетели на пол стаи желтых листков документов.
