— Ну и ну, такого и нарочно не придумаешь — удивился Клейн. — Как в сказке…
— А чему тут удивляться? На войне всякое бывает, — подал голос Семченок. — Случается, и живых закапывают…
— Это уж ты брось, — засмеялся Роберт.
— Не веришь? Самого чуть не закопали…
— Тебя?! Не может быть! — вырвалось у меня. — Расскажи…
Мою просьбу поддержали политрук и Леня Прутковский. И Семченок уступил.
— Приключилось это в Сталинграде, незадолго перед контрнаступлением наших войск. Тогда я был еще минером, — начал спокойным голосом Семченок.
— Ты, минером? — переспросил Клейн.
— А что, не похож? — улыбнулся старший лейтенант.
— Почему же? Каждый разведчик должен, быть минером, — вставил я.
— Если хотите знать, я не просто минер, а командир саперной роты. Да и большинство ребят во взводе — минеры, переквалифицировавшиеся в разведчиков, — продолжал Семен Семенович. — Работы нам в Сталинграде было по горло. Приходилось выполнять не только свои прямые обязанности, но и как пехотинцам обороняться, стоять насмерть…
Сначала Семченок говорил неторопливо, как бы нехотя, потом воспоминания подхлестнули его, и он заговорил живее. Рассказывал о саперах, отзывался о них с теплотой. К людям этой мужественной военной профессии он относился с особой симпатией. И не только потому, что сам был сапером. Всем известно, насколько тяжелая и опасная их служба. Справедливо говорят: сапер ошибается раз в жизни…
Старший лейтенант подумал, видимо припоминая подробности тех событий, и продолжал:
— К тому времени, о котором я говорю, все попытки немцев полностью овладеть Сталинградом и выйти к Волге, хотя и с трудом, но отбивались нашими войсками. Бывали случаи, что уступали клочок земли, дом, квартал, но затем ночью отвоевывали. Противник все же не терял надежды прорваться. Только теперь немцы наступали не по всему фронту, а на отдельных направлениях: сегодня в одном месте попробуют, завтра в другом… И везде терпят неудачи. Тогда они изменили тактику. Однажды перед фронтом обороны нашей дивизии создали ударный кулак из пехотных и танковых подразделений и после мощной артиллерийской и авиационной подготовки бросили его в бой на узком участке. По тому, с каким упрямством они лезли, мы поняли: немцы решили во что бы то ни стало прорваться к Волге именно здесь. Надо сказать, это место для прорыва они избрали не случайно. Если бы им удалось выполнить задуманное, то они убивали бы двух зайцев: держали бы под прицельным огнем реку и выходили во фланги и на тылы наших соседей. На карту ставилась судьба всей обороны. К этому надо прибавить еще и то, что дивизии как таковой не было. Подразделения, обескровленные в неравных боях, действовали на пределе, еле сдерживали атаки противника. Об этом догадывалось и немецкое командование.
