Пилы час за часом продолжали вырезать из горного массива все новые и новые блоки. Гладкая, без единой трещинки поверхность гранитных кубов ярко блестела в солнечных лучах. Щупальца транспортеров протягивались к этим огромным геометрическим игрушкам, ощупывали их своими длинными металлическими пальцами и обвивали со всех сторон. Сочленения транспортеров выглядели хрупкими, и, казалось, они сломаются, если дерзнут приподнять очередную каменную громаду, каждая сторона которой втрое превышала рост человека. Но как только Эд, руководивший работой, нажимал нужную кнопку, транспортер легко, без малейшего усилия, поднимал глыбу. Куб словно терял свой вес, становясь просто геометрическим символом. Подняв очередного каменного колосса, транспортер нес его к печи, легко переставляя короткие ноги с круглыми присосками.
Каменные блоки извлекались из горы не только для добычи топлива. Большинство из них переносилось к самому космолету, где под наблюдением другой группы космонавтов транспортеры укладывали их рядом, готовя стартовую площадку. Гладкие каменные поверхности смыкались между собой вплотную. Только тонкая, едва уловимая нить отмечала то место, где соединялись очередные два блока, превращаясь в единое тело будущей взлетной полосы. Почву планеты, оказавшейся столь гостеприимной при посадке, нужно было теперь одеть в мощный гранитный панцирь, с которого сможет взвиться космолет.
Когда начало смеркаться, работу прекратили. Перебросив печи и транспортеры обратно на корабль, космонавты собрались в главном салоне, чтобы подвести итоги дня. Вокруг космолета был воздвигнут высокий лучевой барьер. Внутри этого непроницаемого кольца космонавты могли не опасаться нападения неведомых обитателей синей планеты.
Посадка прошла очень удачно, в первый же день была успешно проделана большая работа, и не удивительно, что настроение у всех было отличное.
Огромное солнце всплыло на горизонте, размывая густую синеву небосклона, но в горных ущельях еще лежала мгла. Легкий шорох пробежал по склонам, словно горы стряхивали с себя ночную сырость. На синей планете пробуждалась дневная жизнь.
- Узнаешь, Ас? Таким был когда-то восход и на нашей планете. На всех старинных картинах его рисовали точно так же, и хотя я прекрасно понимал, что таким он и был на самом деле, эти картины всегда казались мне какими-то чужими. Я ведь никогда не видел на небе подобных красок.
Эд и Ас смотрели на утреннюю зарю, сидя на каменных блоках, предназначенных для стартовой площадки. Лучевая одежда струилась вокруг них, словно легкий пар, которым дышала утренняя прохлада.
