Этотъ блѣдный молодой джентльменъ быстро скрылся и сейчасъ же вновь появился передо мной. Онъ сидѣлъ за книгами, когда я взглянулъ въ окно, и теперь увидѣлъ, что онъ запачкался чернилами.
— Ого! — сказалъ онъ, — какой малый!
«Ого!» — общее восклицаніе, на которое, какъ я замѣтилъ, всего лучше отвѣчать тѣмъ же; поэтому я тоже произнесъ: — «Ого!» но изъ вѣжливости пропустилъ слова: «какой малый».
— Кто васъ впустилъ сюда? — спросилъ онъ.
— Миссъ Эстелла.
— Кто позволилъ вамъ заглядывать въ окна?
— Миссъ Эстелла.
— Давайте драться, — сказалъ блѣдный молодой джентльменъ.
Что могъ я сдѣлать, какъ не послѣдовать за нимъ? Впослѣдствіи я часто задавалъ себѣ этотъ вопросъ; но могъ ли я поступать иначе. Манеры джентльмена были столь рѣшительныя, а самъ я былъ такъ удивленъ, что послѣдовалъ за нимъ, точно заколдованный.
— Постойте минутку, — сказалъ онъ, оглядываясь на меня, когда мы отошли нѣсколько шаговъ. — Я долженъ доставить вамъ поводъ для драки. Вотъ онъ!
Онъ хлопнулъ руками, лягнулъ одной ногой, взбудоражилъ мои волосы, снова хлопнулъ руками, нагнулъ голову и ударилъ меня въ животъ.
Такое боданіе на манеръ быка было мнѣ особенно непріятно, потому что я только что поѣлъ. Поэтому я треснулъ его и собирался треснуть еще разъ, но онъ сказалъ: «Ага! вотъ вы какъ?» и принялся вертѣться въ разныя стороны, чѣмъ сильно меня озадачилъ.
— Правила игры! объяснилъ онъ. И послѣ того сталъ переминаться съ лѣвой ноги на правую. — Законныя правила! — Тутъ онъ сталъ переминаться съ правой ноги на лѣвую. — Выступайте впередъ и выполните всѣ предварительные пріемы!
И тутъ онъ опять завертѣлся и сталъ продѣлывать всякія штуки, между тѣмъ какъ я безпомощно глядѣлъ на него во всѣ глаза.
Я втайнѣ струсилъ, когда увидѣлъ, какъ онъ ловокъ; но я былъ нравственно и физически убѣжденъ, что его бѣлокурая голова не имѣла никакого права тревожить мой желудокъ и что я имѣю право считать себя обиженнымъ его поведеніемъ. Поэтому я послѣдовалъ за нимъ, не возражая ни слова, въ отдаленный уголокъ сада, и, когда на его вопросъ, доволенъ ли я мѣстомъ поединка, я отвѣтилъ: «да», онъ попросилъ у меня позволенія отлучиться на минуту и живо вернулся съ бутылкой воды и губкой, напитанной уксусомъ.
— Обоимъ пригодится, — объявилъ онъ, приставивъ эти предметы къ стѣнѣ.
И послѣ того принялся стаскивать съ себя не только куртку и жилетъ, но и рубашку; все это онъ дѣлалъ весело, дѣловито и вмѣстѣ съ тѣмъ какъ-то свирѣпо.
Сердце во мнѣ упало, когда я увидѣлъ, какъ ловко онъ прицѣливался въ меня, какъ бы выбирая мѣсто на моемъ тѣлѣ, куда удобнѣе нанести ударъ. И въ жизнь свою я не былъ такъ удивленъ, какъ въ ту минуту, когда съ перваго же удара свалилъ его съ ногъ и увидѣлъ, что онъ лежитъ на спинѣ съ окровавленнымъ носомъ.
