О, чёрт. Давайте на это остановимся. «Hole» сексуальны, привлекают внимание, одержимы и совершенно, совершенно честны. Они заставляют Брета Истона Эллиса казаться никудышным шутником. Я приехал в Лос-Анджелес, думая, что я знаю всё, что мне надо было знать о роке. Я уехал, в сущности, новичком.
«Hole» — единственная группа в мире. Это единственный способ чувствовать.
После завершения «Nevermind» «Нирвана» провела лето, гастролируя по Европе с «Sonic Youth». Тур «Hole» с «Mudhoney» последовал несколько недель спустя, они играли во многих из тех же самых клубов, и Кортни сообщали, что Курт оставлял для неё загадочные граффити во всех гримёрках. На Фестивале в Рединге Кортни выпивала с Кэт и Ким Гордон, когда за кулисами появился кинорежиссёр Дэйв Марки, снимающий документальный фильм «1991: Год Панк-Прорыва». Кортни посмотрела прямо в камеру и нечленораздельно произнесла: «Курт Кобэйн заставит моё сердце замирать. Но он — дерьмо».
Он почти доказал это позже в туре, когда они встретились в одном клубе в Лондоне. «Скоро я буду рок-звездой», — сказал он Кортни.
«Не будешь».
«Буду. Я буду крутой рок-звездой. Я куплю своей жене антиквариат — очень дорогой антиквариат».
Вскоре после того Курт ушёл из этого клуба с двумя чувственными английскими девушками, убедившись, что это видит Кортни. Не желая позволять ему думать, что её это волнует, Кортни крикнула ему вслед: «Я надеюсь, тебя трахнут!».
Она наблюдала, как Марк Арм из «Mudhoney» почти каждый вечер прыгает со сцены, кидая своё длинное тощее тело в море ожидающих рук, и эта практика заинтриговала её. В «Astoria» в Лондоне она, наконец, решилась на этот шаг — и пожалела об этом. Сразу сотни рук оказались на всём её теле, ощупывая, царапая, овладевая. Когда она вернулась назад на сцену, она была почти голая и в слезах. Она обрушила на толпу поток словесных оскорблений, потом посреди этого она разбила свою гитару. «Она разбилась на миллион частей, — рассказала она «Siren» вскоре после этого. — Типа, как раз рок-вещь. Я её уничтожила. Я не думала. Я могу быть примитивной. Я могу делать это и не рассуждать, разбивая свою гитару на глазах у тысячи шестисот человек — вашу мать! Столько всего не получалось, и я просто так обезумела. Я, возможно, в тот вечер нанесла ущерб примерно на пять тысяч долларов».
«Я вернулась на сцену по существу голой, на всём моём теле были грязные руки… и т. д… — напишет она в Интернете спустя годы, вспоминая тот инцидент. — ЧТО ТАКОЕ И.Т.Д.? ну это было просто и т. д., я видела фото того момента, я улыбалась, притворяясь, что всё хорошо, я полагаю, до меня начало доходить, что я сама в этом виновата — из-за обесцвечивания, косметики и из-за того, что я была в «маленьком» платье…».
