— Кочелеон! — крикнул Противнючка Сильвестре, когда тот бежал навстречу Ховито, торжествующе подняв руки.
Противнючка и Тарантул снова проиграли.
— Что значит «кочелеон»? — спросил Сильвестре Ховито.
— Ничего. Это он сам придумал.
Тарантул побежал за мячом, который перелетел через стену на улицу. Дождь перестал.
— Ну теперь придется целовать два раза.
— Эй, смотрите, правосудие пожаловало!
Из полицейского пикапа вышли двое стражей порядка и решительным шагом направились в сторону мальчишек. Те бросились наутек. Один из полицейских засмеялся им вслед, другой что-то закричал. Сильвестре не разобрал слов, но оглянулся. Сзади него по скользкой тропинке бежал, не разбирая дороги, Противнючка. На лице его был написан животный ужас.
Вода сочилась сквозь прогнившие доски старой двери, которую мальчишки поставили на два бревна, соорудив убежище в канаве. Все молчали. Вонь гниющего мусора смешивалась со свежим запахом дождя. Ветер качал деревья, и крупные капли падали на деревянную кровлю. Маленькие низкие тучки быстро проносились (казалось, они прямо-таки прыгают по небу) над холмами и оврагами. Вдали голубели горы — те самые, что видел Сильвестре из мансарды дома, где жил.
— Ну что, парни, — сказал Ховито, расстегивая ремень, — пора расплачиваться. — Будем целовать, ха-ха-ха!
— Дерьмо ты, Ховито! — высказал свое мнение Противнючка.
— А лично тебе придется целовать задницу нашему бельгийскому другу. Как ты на это смотришь, старина?
— Нет, — серьезно ответил Сильвестре и снова потыкал себе в живот. — Мне нужно что-нибудь съесть.
Ховито снова застегнул ремень, и Сильвестре с облегчением понял, что это была только шутка.
— Что с тобой приключилось? — спросил Тарантул Сильвестре.
— Машина сбила, — он показал покрытое шрамами бедро. — А с вами что?
— Те полицейские… — Противнючка задрал рубашку и показал синяки. — Поймали меня, когда я клей нюхал, ну и навесили по первое число. Ховито, покажи ему дырку.
Ховито показал след пулевого ранения в грудь, и мальчики подошли поближе, чтобы лучше рассмотреть шрам.
— Залез в карман одному богатенькому. А у него была пушка, и он в меня пальнул, когда заметил, что я у него бумажник вытягиваю.
Когда снова выглянуло солнце, они вернулись в парк.
Сильвестре пошел за Противнючкой, который тоже жаловался на голод, в маленькую грязную лавчонку. Толстуха-хозяйка дала им большой бумажный пакет с сухим хлебом и кусок свежего сыра. Сыр они съели сразу, как только вышли из лавки, а хлеб отнесли в парк и разделили на четверых.
