Сильвестре послушался.
Ему никогда не приходилось видеть таких некрасивых людей. Но он не испугался. Человек этот, с его выпуклыми глазами и огромным носом, чем-то напоминал крысу из комиксов.
— Я тебе кое-что принес.
Человек положил на кровать ворох одежды и ботинки, которые Сильвестре сразу узнал: он когда-то сам подарил их своему другу Губке.
— Я тебя вытащу отсюда. Ты меня понимаешь? — сказал человек, выговаривая все очень старательно и медленно.
Сильвестре утвердительно кивнул.
— Куда мы пойдем? — спросил он.
— Ничего не спрашивай, у нас нет времени.
Кто-то прошел по коридору.
— Когда я выйду, ты возьмешь эту одежду и пойдешь в ванную в конце коридора. Ты меня понимаешь?
Сильвестре кивнул.
— Включишь душ. Переоденешься. Вылезешь в окно. Ты понимаешь, что я тебе говорю? Окно выходит в сад. Он обнесен оградой. Думаю, ты сможешь пролезть между прутьями. Если не сможешь — попробуй перебраться сверху. Я буду ждать тебя с той стороны, на улице. Договорились?
Сильвестре снова кивнул.
Он без труда пролез между прутьями оконной решетки в ванной. Голова кружилась. Он немного подождал, а потом соскользнул по покрывавшему стену плющу на гравий садовой дорожки. Никто его не заметил — маленькая тень, проскользнувшая сквозь железную ограду старого военного госпиталя. Дежурный охранник заметил, как какой-то ребенок перебегал на темную сторону улицы, но не придал этому никакого значения.
Улица была едва освещена желтоватым светом, тротуар — весь в выбоинах. Пахло мочой.
— Сюда, Сильвестре, — позвал его Растелли, открывая дверцу своего «БМВ».
Какое-то время они ехали по улицам, сиявшим вывесками турецких бань, аптек и ремонтных мастерских, и наконец оказались в грязном старом центре города.
— Не боишься? — спросил детектив.
Сильвестре отрицательно помотал головой.
— Есть хочешь?
— Да.
— Хорошо, — сказал Растелли.
Машина свернула на какую-то улицу, та потом разделилась на две, огибая небольшой парк. По одну сторону от парка простиралось море квадратных крыш, над которыми возвышался купол католической церкви («От всякого зла», — большими черными буквами было написано на одной стене, «Храни нас» — на другой). Вдали зиял каньон.
— Выходим, — сказал Растелли мальчику.
Шагая в темноте между соснами и клумбами, они дошли до обнесенного кованой решеткой бронзового бюста. Вокруг стояли четыре бетонные скамьи. Они сели на одну из них. Было совсем темно. Они ничего не видели. Их тоже никто бы не увидел.
