— Чашечку кофе, инспектор? — спросила донья Илеана и отправила Мириам прочь. — Можешь не торопиться, — добавила она ей вслед.
Растелли спросил, не могла бы сеньора выключить музыку — она ему мешает, и донья Илеана скрылась за тайваньской ширмой. Прическа была другой — волосы заплетены в косы. И одета вся в черное, даже чулки черного цвета. Но это, подумал инспектор, не лишает ее привлекательности.
Выключив музыку, она подошла к двери и заперла ее изнутри.
— Так лучше? — спросила донья Илеана и снова села за мраморный стол напротив инспектора.
— Как мальчик?
— Спасибо, лучше. Слава богу, пришел в себя. Кажется, все не так страшно.
— Очень приятная новость. По радио и телевидению сообщили совсем другое.
— Будем надеяться, что ухудшения не будет.
— Что касается автомобиля, — сказал Растелли, — то тут дело, кажется, тоже на мази, — он улыбнулся. — У нас приказ об аресте и данные о хозяине «дискавери». Я говорил с его адвокатом. Страховка есть, так что если не возникнет (а это маловероятно) никаких осложнений, то и с получением денег не будет никаких проблем.
— Очень хорошо. А по поводу того, второго дела есть что-нибудь, инспектор?
Второе дело
Как и всегда в минуты напряжения, инспектор невольно согнул пальцы левой руки, почти до предплечья.
— Что касается второго дела, то все именно так, — он резко откинулся на стуле, уронив руки и приподняв бровь.
Донья Илеана взмахнула ресницами.
— Все именно так?
— Перед тем как приступить, я хотел бы уточнить несколько деталей.
— Спрашивайте, — лицо женщины стало серьезным, если не сказать трагическим: начиналась совсем другая игра.
— Сильвестре… не является вашим родным сыном?
— Да, но… Я плачу вам не за то, чтобы вы в этом копались.
— Конечно. Но это очень важно. Мне нужна полная картина. Как можно более полная.
— Так что вы хотите узнать?
— И родным сыном вашего мужа он тоже не является?
— Моего бывшего мужа, инспектор? Нет, не является. Мы его усыновили.
— Развод? А почему вы оставили фамилию мужа?
— Были причины личного характера.
— Как давно вы его усыновили?
— Немногим больше года.
— Значит, тогда ему было шесть.
— Я никогда не была уверена в этом, инспектор. Вы сами его видели.
— Но он был без сознания. Извините, вы можете объяснить мне мотивы усыновления?
Донья Илеана опустила голову:
— У меня не может быть детей, инспектор.
— Понимаю, — Растелли внимательно посмотрел на нее. — Извините.
— Ничего. Это все, что вы хотели спросить?
— Нет. Кто настоящий отец ребенка?
