Узники не спали, тотчас вскочили на ноги. Мемо снял замки с их цепей.
— Выходите, все выходите. До рассвета еще несколько часов. Надеюсь, вам хватит.
Увидел Ахмед свою возлюбленную, крепко сжал ее в объятиях.
— Беги, беги, — поторопила его Гюльбахар. — Скоро вас хватятся.
После того как освобожденные узники скрылись во тьме, Гюльбахар стала искать тюремщика, но так и не смогла его найти.
Вот уж и первые утренние лучи упали на город и на крепость. Заря, поначалу бледная, сумеречная, разгорается все ярче и ярче.
Стучатся в тюрьму палачи:
— Открывай, Мемо. Пора выводить осужденных.
А Мемо спокойно, со смешком отвечает из-за двери:
— Сегодня ночью я их всех отпустил.
Не поверили палачи, подумали: шутит тюремщик. Но когда вошли в темницу и убедились, что там и впрямь никого нет, со всех ног кинулись к паше, доложили ему о случившемся.
Паша — руку на меч и бегом к тюрьме. А следом за ним Исмаил-ага, тысячники, простые воины и стражники. Путь им преградил Мемо.
— Я их отпустил сегодня ночью, — говорит он паше. — Не правда ли, я хорошо поступил? Думал порадовать тебя.
— Ах ты, пес паршивый! — завопил паша. — Чтоб тебе подавиться моим хлебом!
И рванулся к Мемо. А за ним и все остальные. Лютый бой завязался. Но никто не может близко подступиться к тюремщику. Отбивается он от нападающих, а сам пятится назад, шаг за шагом поднимается по лестничке, ведущей на верх башенки. А когда наконец добрался до верхней площадки, громко сказал:
— Паша! Тут бы я мог биться с вами хоть три дня и три ночи. Только для чего? Смысла никакого нет. Взял я от жизни свое, пора и честь знать. Убил я, паша, несколько твоих рабов. Мог бы убить и еще несколько. Только для чего? Оставайтесь все целыми и невредимыми. Прощайте же — и те, кто меня любят, и те, кто не любят. Прощайте.
Сказал — и бросился вниз, в пропасть. Упал, разбился. Так и лежал там, похожий сверху на птицу с откинутым крылом. Чуть погодя прибежал туда Хюсо со своими сыновьями. Пришли женщины, дети. И все плачут-убиваются. Не только они — весь Беязид оплакивал смерть Мемо.
Склонился Хюсо над умершим, поцеловал его в лоб. И видит: в левой руке Мемо — эта рука приложена к сердцу — зажата прядь волос, так и горит черным огнем в лучах солнца. С трудом разогнул пальцы — и волосы развеялись по зеленеющей земле.
В сердце Юсуфа разрастался страх. Видел он лужу крови на нежной весенней зелени. Видел коня, бродившего по улицам города. Конь-то и впрямь отцов. Почему же отец не признает его? Он уже, должно статься, обо всем проведал. И о безумствах Гюльбахар тоже. От него ничто не укроется. Его взгляд и сквозь стены каменные проникает, любой разговор издали он слышит. А уж о дочери родной ему все известно — все доподлинно. Почему Мемо кинулся в пропасть? От страха, верно. Да и что ему оставалось? Убеги он в горы, укройся в хошабской крепости, люди паши все равно его отыщут, кожу с живого спустят.
