– Почему не может? – удивилась Даша.
– Потому что Айгуль запирала всех в темную комнату у Западного Корпуса.
– Ну… Не знаю… Может быть, в пансионе таких комнат несколько?
– Несколько… Несколько… Несколько… – Модестовну заклинило, как фонограмму на концерте. – Да, скорее всего, их несколько… Наверно, их должно быть четыре, как углов здания… Комнаты же угловые… Как же мы не подумали, а Миша?
Миша, то есть Михаил Петрович, тоже встрепенулся, оживился и добавил:
– А колонны двигаются только в одной…
– Да, в нашей двигались, – вырвалось у Даши. Она тут же пожалела об этом, но было уже поздно.
– Двигались? – в один голос вскричали директриса с Михаилом Петровичем. – Неужели мы наконец нашли?
– По-моему, – возразил им Костромин, – это не вы нашли, а девчонки.
– Это все равно, – отмахнулась Модестовна. – Им же на пользу пойдет.
– Что-то я ничего не понимаю, – проронила Даша, которой очень не понравилось оживление, неожиданно охватившее директрису с Михаилом Петровичем.
– И я ничего не понимаю, – дверь кабинета Модестовны распахнулась, и в проеме показалась взлохмаченная Айгуль в казенном халатике поверх пансионской же ночнушки и в тапочках с синими помпонами. – Что-то мне кажется, что вы в нашем с папой пансионе расхозяйничались не в меру!
Она достала из кармана халатика мобильный телефон и набрала номер. Все сидящие в директорском кабинете были так удивлены появлением Талиевой, что в полном столбняке молча ждали, когда она наконец дозвонится.
– Папа! Это я! – закричала на весь кабинет Айгуль. – Нет, я не сошла с ума! Я знаю, что сейчас ночь! Но ты все-таки приезжай! Как это куда? В пансион, конечно!
Видимо, отец сказал дочери что-то не очень приятное, потому что она сморщилась, закатила глаза к потолку, а потом еще громче прежнего закричала:
– Со мной все в порядке! По-моему, здесь покушаются на твое имущество! Ничего я не выдумываю, а потому ты лучше приезжай!
Талиева выключила телефон и уселась на стул у двери, будто намереваясь стеречь сидящих в кабинете, чтобы они до приезда папочки не бросились растаскивать его добро.
– Что ж, тем лучше, – ничуть не расстроилась директриса. – Пора уже всем нам объясниться. Я думаю, Давид Алиевич нас поймет. А вы, юноши, – обратилась она к Костромину с Алексеем, – может быть, теперь отправитесь восвояси?
– Ну уж нет! – Даша еще плотнее придвинулась к Сашке и взяла его под руку, а он бережно накрыл ее ладонь своей. – Не уходите! Совершенно непонятно, что тут происходит!
