– С радостью? Значит, я тогда была тебе совершенно безразлична? Зачем тогда подошел со своим павлином?
– Каким павлином?
– Ну… с кружкой, которая разбилась…
– Разве на ней был павлин?
– А ты думал кто?
– Я думал – петух.
– Нет, все-таки у тебя удивительная способность увиливать от вопроса! Немедленно отвечай, почему ко мне привязался? – И я опять передразнила: – «Вы кто? А я кто? Все это шутки? Бондарев придумал?»
– Я пошел на поводу у общественного мнения! – рассмеялся он.
Я села в постели и, уставившись в его смородины, попросила продолжения:
– Что это значит?
– То и значит. Наши наперебой стали подходить ко мне со всякими намеками. А Юлия – человек прямой. Когда ты ушла с середины дня с работы, она подозвала меня к своему столу и строгим, начальническим тоном сказала, что не позволит мне доводить влюбленную женщину до нервного срыва, тем более что мое сердце абсолютно свободно.
– И что? Ты им сразу поверил?
– Нет. Но на следующий день ты была такая несчастная! А потом эта «Чайная ложка» случилась…
Глаза его весело сверкнули, он повалил меня на постель, накрыл своим телом и, приблизив свое лицо к моему, потребовал:
– Признавайся! Ты ведь не из-за меня страдала, а из-за Сонечки, да?!
– Да, – не смогла я соврать и потянулась к его губам.
В наших объяснениях произошел технический перерыв, а потом Валера сказал:
– Ну вот… а я, бедный, не знал, что из-за Сонечки. Думаю, чем черт не шутит? А вдруг люди говорят правду? Сомневался, конечно, очень… А ты вдруг полезла целоваться…
– Я полезла?! Что ты несешь?!
– Конечно, ты! А кто же!
– Ну… вообще-то… я…
– А почему?
– Не знаю, Валера… Правда, не знаю… Я поначалу действительно шутя к тебе клеилась, честное слово. Но все шутки кончились, когда ты подошел с этой кружкой. У тебя были такие глаза! И свои идиотские революционные шаровары ты наконец снял…
– Революционные шаровары? – переспросил он.
Пришлось рассказать про «отрыжку». Он перевалился на спину и долго смеялся.
– Честно говоря, я давно перестал обращать на себя внимание. Я и переоделся только потому, что Модзалевская сказала, что я выгляжу, как бомж с помойки. Я не поверил, а когда дома посмотрел на себя в зеркало с пристрастием, ужаснулся. Надя была более чем права.
– Валер! А почему? Что с тобой такого случилось, что ты… И вообще… ты был женат?
– Женат? Был… Давно…
– Развелись?
– Да. – Смородины Беспрозванных приобрели жгучий, антрацитовый оттенок.
– Почему ты говоришь так односложно? Так печально все у тебя было? А вот я всегда легко и весело рассказываю, как развелась. У вас случилась какая-то трагедия?
