— Мне нужно алиби? — Глаза Барбары широко раскрылись. Сейчас она была особенно хороша. Ольшаку почему-то вспомнились слова Марыси Клеи. Неужели Кральская действительно влюблена в своего мужа? — Вы меня в чем-то подозреваете?
— Нет. Только удивляюсь: вы спали так крепко, что вас не разбудило даже падение тела с девятого этажа на бетон, а потом вой сирен «скорой помощи» и милиции.
— Сама не понимаю. Я никогда так крепко не сплю…
— Вот именно, — сказал Ольшак. — И еще вопрос: вам бы хотелось встретиться с этим Тадеком?
Барбара взяла сигарету и затянулась дымом.
— Вы можете смеяться надо мной, но я чувствую, что меня провели. Не подумайте, избави боже, что этот Тадек чем-то особенно мне понравился — обыкновенный смазливый парень. Просто я наконец пришла к выводу, что мой, муж… — она замолчала, и Ольшак не прерывал ее. — Вас это, очевидно, не интересует, но вчера мы решили развестись. А тогда, несколько дней назад, мне казалось, что все еще можно поправить, и я хотела, чтобы он приревновал меня. Вы понимаете?
— Моя подчиненная сказала мне сегодня, что я ничего не смыслю в женщинах. Подозреваю, что она права. Но, кажется, я помогу вам разыскать неуловимого Тадека.
— В общем-то, я не уверена, действительно ли мне это так нужно.
— Это он? — Ольшак положил перед ней фотографию Козловского. Барбара внимательно разглядывала снимок.
— В жизни он гораздо интереснее. У вас есть его адрес?
— Да, но боюсь, что вы не сможете с ним побеседовать.
— Может, так оно и лучше, — сказала она. — Собственно говоря, какое мне теперь до этого дело!
— Вы никогда не теряли ключей? — Ольшак сменил тему. — У вас только один комплект?
— Второй у мужа. Вернее, был, — поправилась Кральская. — Стась уже съехал.
— А тогда, в ночь с третьего на четвертое сентября?
— Откуда вы знаете? Это, конечно, чепуха, ключи у меня не пропали, но, понимаете, утром я долго не могла их найти. Они у меня всегда в сумочке. Когда прихожу домой, машинально их туда кладу. И никогда еще не ошибалась, но в тот день после вашего ухода, когда я собралась выйти и хотела запереть квартиру, то никак не могла их найти. Перетрясла весь дом, и, представьте себе, они оказались в сумочке, но не в той, которой я постоянно пользуюсь, а в старой, где я держу чулки. Очевидно, я была сильно пьяна, так что ничего удивительного…
— Может быть, — сказал Ольшак. — Ну мне пора. А вы, наверное, останетесь?
Оказалось, что и ей пора идти, и они вышли вместе. Переходя через улицу, она взяла его под руку. Ольшаку стало немного не по себе, он испугался, что его может увидеть Янек или кто-нибудь из управления. Очевидно, она заметила его замешательство, потому что сказала оправдываясь:
