Дома у Маши маленькая немка почувствовала себя вполне свободно. Она бегала по комнатам, рассматривала игрушки Володи — деревянный грузовик, подъемные краны, сделанные из деталей «Конструктора». Она съела пирожок с повидлом и без стеснения отвечала на вопросы, которые русский мальчик, школьник Володя, задавал ей на ломаном немецком языке. Шестилетняя малышка явно понравилась всем.
Но тут произошло нечто такое, что испортило всю радость знакомства. Расшалившись, Минна вскочила на стул, выбросила вперед правую руку, крикнула «хайль Гитлер!» и весело рассмеялась.
— Что ты такое говоришь, не надо, это плохие слова! — возмутилась Маша, но ребенок из обычного чувства противоречия повторил эти слова снова.
— Не говори так, а то папа узнает и накажет! — строго сказала Маша.
— Папа не накажет, он сам так говорит! И дядя Руди в Берлине — тоже! Мы летом ездили к нему. У него есть автомобиль.
Володя свистнул и ушел в другую комнату. Ничего себе ребеночек! Всяким интерес к маленькой гостье у него сразу же пропал.
Перед тем как отвести Минну домой, Маша взяла ее за руки и спросила:
— Ты любишь меня, Минна?
— Очень! — И девочка прижалась головой к Машиной груди.
— Если ты меня любишь, то никогда больше не говори «хайль Гитлер». Это слова — плохие. Гитлер очень злой человек. Папа просто не знал этого, поэтому и говорил.
— Совсем никогда, и в Берлине тоже?
— И в Берлине не говори.
— Хорошо, я никогда больше не буду говорить этих гадких слов. Я лучше скажу, как ваши пионеры: «Будь готов! Всегда готов!»
Маша вела девочку обратно, а в ее сознании возникали десятки вопросов. Ребенку шесть лет… Что из него вырастет? Уедут они отсюда, а там… Кто же такой ее отец? Один из многих? Или, наоборот, один из тех немногих, которые едут сюда заработать не только своим трудом на заводе, но и чем-то другим?
Вскоре кончился договорный срок, и немцы возвратились в Германию. Барты уехали тоже.
Итак, немцы были разные, — Маша постигла это еще до войны. Но что же там у них, в Германии, сейчас? Ведь, кажется, совсем недавно заседание рейхстага открывала по праву старшинства коммунистка Клара Цеткин. В тот год на выборах в рейхстаг коммунисты получили пять с лишним миллионов голосов, — разве мало! Но нацисты получили одиннадцать миллионов… Эта разнузданная орава, тогда уже действовавшая методами террора и устрашения…
В Германии народ и правительство — не одно и то же, это каждому ясно. Но жадные вояки в серых мундирах, порвавшиеся в чужую жизнь, в чужую страну, в чужие ворота и стены, — это не народ. Это были захватчики, и разговор с ними становился с каждым днем всё более коротким.
