— Занято, — рявкнула она охрипшим от слёз голосом.
— Открой.
— Нет. Ты глухой? Занято.
Когда ответа не последовало, она решила, что он ушел, и поднялась на ноги. Включив воду в душе, Маша стала раздеваться. Она стаскивала одежду, а по щекам продолжали течь слёзы. Не такую она ожидала поездку сюда. Раздевшись, она встала под горячие струи воды, и тогда дверь в ванную открылась с грохотом, являя Макса во всей красе. Он сжимал и разжимал кулаки, в упор глядя на неё, а потом быстрыми шагами пересёк ванную и забрался к ней в душ, где вжав в стену, принялся целовать, как сумасшедший.
* * *
Когда Алекс сказал, что мы едем домой, я думала, что он имел в виду Катин дом. Ага, наивная. Он привёз меня к себе. И сейчас протягивал руку, чтобы помочь мне вылезть из машины, а я хмуро смотрела на него. Михаэль уже смылся. Видимо к Кате побежал.
— Что? — удивлено, спросил меня Алекс.
— Я думала, ты отвезёшь меня к Кате.
— Нет, — твёрдо произнёс он.
— Почему?
— Пока Галлахер здесь, ты будешь рядом со мной.
— Да кто он такой? — не выдержала я.
Алекс посмотрел на дом, а потом снова на меня.
— Пошли в дом.
— Нет. Сначала, скажи, что с ним не так? Почему вы его боитесь?
— Мы его не боимся, девочка, — грубо начал он, но потом смягчил свой голос. — Пойми, он может причинить вам вред.
— Почему?
— Потому что мы с вами связались.
— И?
Алекс понял, что я не собираюсь отставать, поэтому тяжело вздохнув, прислонился к машине, скрестил руки на груди и стал рассказывать историю своей семьи.
— Мы родом из Ирландии. Не один век наша стая там живёт и процветает. На протяжении последних почти семисот лет кланом управлял мой отец, Максимиллиан Рейд-старший, так же как до него мой дед, а там его отец и так далее. Но три года назад он умер. Я должен был занять его место, так как я старший сын, но нас изгнали из клана. Теперь во главе стоит правая рука отца, Скотт Бирн. Он-то и убедил стаю, что нас следует изгнать.
— Но за что?
— За то, что мои братья были рождены не от пары.
— В смысле? — не понимала я.
— Моя мать, была парой моего отца, но она, узнав правду о нём, испугалась и бросила его. А после того, как я родился, отдала меня ему, боясь, что я такой же, как и он.
— Оборотень?
— Да.
— Отец хотел обратить её, так как она была человеком. И в их первое полнолуние он был готов это сделать, но в последний момент пошёл на попятное.
— А твои братья?
— Мой отец женился во второй раз, причём удачно. Она была хорошей волчицей, хорошей женой и матерью. Она подарила отцу четверых сыновей и двух дочерей, только мои сестры не прожили и года.
