— Кто вы такая? И что здесь делаете? — Послышался удивленный Заличкин голос.
— Я знакомая господина Томаша, — прозвучал ответ. Голос показался мне действительно знаком. Это была Тереза, девушка с автостопом, которую мы встретили позавчера в Цехоцинке в обществе ее тети и бородача.
— Ну, если так, то просим ближе к спиртовке, — насмешливо сказала Заличка. — Вам нальют кружку горячего чая.
Меня сначала удивил, а потом разозлил неожиданный визит рыжей девушки, ее поступок был по крайней мере неуместен. Я встретил ее, когда она бродила по шоссе с ватагой ребят, где-то украли курицу. А теперь, наверное, убежала от своей тети и вдруг пришла ко мне, к человеку, которого видела два раза в жизни.
Я протиснулся к девушке и прошипел ей в ухо:
— Это возмутительно. Я вас не приглашал. Конечно, вы могли меня навестить, но днем, а не ночью. Или вы не понимаете, что девушка не должна так себя вести? Вы ушли от своей тети, а?
— Бежала, — кивнула она головой. — Мне стало скучно в Цехоцинке.
— Утром я отвезу вас к тете. Девушка засмеялась:
— Кукиш. К тетке я не вернусь. Если же вы меня отсюда прогоните, то опять поеду автостопом.
«Вот же упрямая девушка! — Подумал я. — Наверное, мне не удастся отвезти ее к тете. Разумнее было бы оставить ее в лагере антропологов. Она могла бы жить в палатке с Заличкой и помогать при раскопках и за то ее бы кормили. А я привез бы сюда тетю, пусть она сама забирает племянницу».
В три ночи начало немного рассветать. В пять мы взялись строить новый лагерь антропологической экспедиции — на опушке, в ближайшем соседстве с моим шатром.
Голосованием было решено, что господин Опалка должен и дальше молчать.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
«Красный заезд». — Бандит Барабаш и его жертвы. — Прожорливый друг Палько. — Что увидел друг Палько. — Разговор с начальником милиции. — Смерть Никодема Плюты. — «Романтичность». — Я приглашаю Заличку на опасную прогулку. — Засада на черную машину
С той памятной минуты, когда Пилярчикова узнала в творении господина Опалка лицо человека, который посетил ее в прошлом году осенью, меня не покидало ощущение, что я напал на след какой-то печальной истории. К тому же бессонная ночь, когда вода ворвалась в лагерь антропологов, довела меня до состояния нервного возбуждения. Целый мир я видел теперь только в черных красках.
Утром я побежал к реке, туда где была Скалбанина лодка и убедился, что она лежит так, как мы ее положили. Это означало, что Скалбан не пришел за ней, то есть не возвращался домой. Что-то здесь было не так, ведь Скалбан знал, что у него дома остался пес, голодный да еще и на цепи.
