Первый засел на ферме, в окружении десятка охранников и трех десятков собак. Гусев смог подобраться к дому метров на восемьсот, и застрелил мерзавца, когда тот, сидя на веранде, читал газету. Использование винтовки с оптическим прицелом разрушило старые представления о безопасности.
Второй, занимая должность капитана полиции, перестал покидать свой кабинет, днюя и ночуя на полицейском участке.
Ершов, пропустивший последние две операции по причине нервного срыва на почве допросов, вышел из запоя и смотрелся мрачнее тучи. То ли сожалел, что не был способен умучивать двух захваченных боссов мафии, которыми занимались люди дона Calmo, то ли предвкушал, как порежет на ленточки «Жирного Майера», когда они взорвут двери участка и ворвутся внутрь.
В полицейском участке по штатному расписанию состояло на службе полсотни патрульных полицейских, три сержанта и шесть детективов. Ночью девяносто процентов личного состава находилась по домам, в здании дежурило всего шесть человек, включая капитана. Телефона на участке не было, и рассчитывать на помощь соседних участков не следовало. Самым опасным местом для прорыва внутрь здания был чердак, не оборудованный решетками. При этом решетки на дверях и окнах превращали участок в ловушку. Положение осложнилось и тем, что самые опытные сотрудники отсутствовали, оставляя ночные дежурства на новичков.
Когда на чердаке здания взорвалась огромная бомба, то с внутренней стороны здания, выходящей во двор, обрушились все перекрытия, кроме камеры для заключенных. Что самое ужасное, завалило оружейную комнату, и четверо полицейских, оставшихся в живых, оказались, практически, безоружными, если не считать револьверов. Вспыхнувший пожар охватил все три этажа. У полицейских появилась надежда на пожарную команду, но она была блокирована засадой. Всего за несколько минут огонь подобрался к кабинету капитана, расположенного в южном конце здания, и перекрыл ему путь к спасению.
В северной части участка, где размещалась камера для заключенных, не было ни одного полицейского, и три десятка человек могли сгореть заживо.
Кроме Гусева и Ершова в штурме участвовало шестеро казаков. Двое пока не присоединились к команде, они затратили пять-шесть минут, уходя с крыши полицейского участка на соседнее здание, и, спускаясь по веревке, укрепленной на его торце. Двое казаков с автоматами держали на прицеле входную дверь.
Четыре окна на первом этаже по фасаду здания были закрыты решетками. Гусев, Ершов и пара оставшихся казаков разбили в окнах стекла, и забросили внутрь гранаты. Выждав всего несколько секунд, Гусев повесил на низ решетки крайнего северного окна бомбу. Взрывом из стены вырвало длинный штырь крепления вместе с куском стены, и через минуту двое казаков во главе с Ершовым залезли в комнату. Дышать было нечем, несмотря на мокрые полотенца, закрывающие нос и рот. Глаза слезились, и Ершов потащил свою команду в коридор. Там они разделились, один из казаков пошел ломать замок на двери камеры с заключенными, второй двинулся следом за Ершовым, прикрывая ему спину.
