(
saṁsāra) и семейной жизни и уход в саньясины. Саньясин, монах-вишнуит или брахмачарин свободны; они умирают для семьи и могут жить, повинуясь велениям своего внутреннего духа. Только если они вступают в какой-то орден или ашрам, они обязаны подчиняться правилам этого ордена, но это их собственный выбор. Общество признавало эту возможность отречения от мира; религия санкционировала идею, что потеря интереса к общественной или мирской жизни является вполне законным основанием для ухода от мира и превращения человека в отшельника или странствующего монаха. Но все это в основном касалось только мужчин; женщины, за исключением древних времен, когда существовали буддийские женские монастыри, и более поздних времен, когда подобное происходило в среде вишнуитов, практически не имели возможности для такого ухода, если только они не были движимы столь сильным духовным побуждением, что их ничто не могло остановить. А что касается жены и детей, которых оставлял саньясин, то тут особых проблем не возникало, их брала на попечение или, скорее, продолжала всячески поддерживать крепкая семья.
В нынешнее время происходит следующее – старый уклад жизни сохраняется, но пришли новые идеи, которые вызвали ощущение внутреннего несоответствия, неспособности приспособиться к условиям внешней жизни и состояние смятения; старая семейная система трещит по швам и все большее число женщин стремится обрести ту же свободу выбора между мирской и духовной жизнью, которая всегда была у мужчин в прошлом. Это как раз и объясняет те случаи, с которыми вы столкнулись, – но я думаю, что в принципе число таких случаев пока не может быть значительным, так как этот феномен еще достаточно нов; принятие женщин в ашрамы само по себе является новшеством. С одной стороны, крайне несчастливая жизнь из-за того, что ментальное и витальное развитие человека происходит в совершенно неподходящей для него среде, что ему навязывается неприемлемый брак и семейная жизнь, в которой между мужем и женой нет ни единой точки соприкосновения, что окружение нетерпимо и враждебно относится к его внутренней жизни, а с другой – свойственная индийскому уму склонность искать выход в духовном или религиозном бегстве от жизни – служат достаточным основанием для того, чтобы объяснить, почему возникла эта новая тенденция. Если общество желает воспрепятствовать этому, оно само должно измениться. Что же касается отдельных людей, то каждый случай должен рассматриваться отдельно и со всех сторон, так как эта проблема чрезвычайно сложна и из-за крайне большого разнообразия человеческих характеров, ситуаций, побудительных мотивов практически невозможно вывести одно общее правило.
