Что касается отношения Будды к жизни, то я не вполне понимаю, как можно рассматривать «служение человечеству» или какой-либо иной идеал улучшения существующего положения в мире в качестве составляющих его конечной цели, – он ведь утверждал, что человеку необходимо покинуть жизнь и мир и перейти в некое запредельное бытие. Его восьмеричный путь был средством достижения этого бытия, но не целью, более того, он не может рассматриваться даже в качестве промежуточной цели. Разумеется, если правильное понимание и правильное действие стали бы законом жизни, то это привело бы к значительным позитивным изменениям во внешнем мире, но, исходя из конечной цели, которую преследовал Будда, такие изменения можно рассматривать лишь как побочный результат, но не как составную часть его высочайших устремлений. Вы говорите: «Будда сам придавал первостепенное значение служению человечеству, а его идеалом было достижение осознания внутренней вечности, для того чтобы стать затем источником духовного влияния и действия». Но когда и где Будда выражал такие идеи, говорил о таких вещах, да еще использовал подобные термины? Идея «служения человечеству» очень похожа на современную европейскую концепцию и напоминает мне некоторые европейские толкования Гиты, утверждающие, что та просто учит бескорыстному исполнению долга, или провозглашающие служение главной идеей Гиты. Да и повышенное или даже исключительное внимание к человечеству тоже характерно для европейцев. Буддизм Махаяны придавал большое значение состраданию, сочувствию, доброжелательному отношению ко всем существам, vasudhaiva kuṭumbakam, точно так же, как Гита говорила о чувстве единства со всеми существами и стремлении к всеобщему благу, sarvabhūta hite ratāḥ, что подразумевает не только благо человечества, а всех живых существ, и слово vasudhā означает «все, что обладает жизнью». Но говорил ли Будда, что человек должен достичь Нирваны, для того чтобы стать источником духовного влияния и действия, или хоть что-то подобное? Осознание вечности внутри может привести к такому результату, однако можем ли мы утверждать, что именно таким был идеал Будды и что это было главной целью, к которой он стремился или ради которой пришел на землю?
* * *
Нет никаких причин исключать этот фрагмент о буддизме из публикации. Он дает представление о той стороне буддийского учения, которая еще не достаточно хорошо известна и обычно обходится молчанием, поскольку большинство людей понимают буддизм как учение о Нирване (Шуньяваду) и о духовном гуманизме. Трудность заключается в том, что в современных толкованиях буддизма внимание акцентируется главным образом на этих двух сторонах учения, и все мои критические замечания направлены против подобных толкований и против узкого, одностороннего подхода к буддизму. Мне, конечно же, известно и о противоположных тенденциях, существующих в Махаяне и в японском культе Будды Амитабхи, представляющем собой культ бхакти. Сейчас даже говорят, что и в доктрине Шанкары имелась другая, позитивная сторона – и что именно последователи Шанкары превратили его в строгого проповедника Великой Иллюзии, принижающего ценность бхакти и отрицающего необходимость действия –
