Он экономил энергию аккумулятора где только мог.
Его руки висели вдоль кресла, они не умещались на подлокотниках. Кресло рассчитывалось на человеKa нормального телосложения, а Кэд был шире раза в полтора и весил на пару центнеров больше любого звездолетчика. Он не стал переделывать кресло перед отлетом. Перегрузок, которые могли бы сломать позвоночник пилоту в неподогнанном кресле, он не боялся, так как позвоночника у него вообще не было, а корпус мог выдержать и не такие давления. .
Будь он один, он бы вел корабль с колоссальными ускорениями и уже был бы на Новой.
В жилом отсеке лежали люди. Сотня слабых, измученных полетом существ.
Лишняя перегрузка могла погасить в них еле теплящийся огонек жизни.
За три с лишним года полета умерло тридцать восемь человек. Самые пожилые. И самые слабые. При торможении опять начнутся перегрузки, сколько он привезет живых людей на Новую, Кэд не знал.
Он старался вести корабль плавно и осторожно и ухаживал за людьми как умел.
Он не мог уделять им много времени - энергии в аккумуляторе осталось так мало...
На экране переднего локатора грубой ориентировки курсовая точка мелко подрагивала возле прицельного перекрытия - корабль вошел в зону притяжения неизвестной планеты, она отклоняла корабль с курса, и автоматы включили рулевые двигатели.
Иногда поле экрана пересекали светящиеся черточки. Они или исчезали незаметно, или ярко вспыхивали.
Это космические пылинки ударялись о силовое поле защиты. Корабль весил многие тысячи тонн, пылинки не весили ничего. Но огромная скорость встречи освобождала и огромное количество энергии, и приборы регистрировали эти удары.
Все это были нормальные условия полета, реле бдительности Кэда никак не реагировало на происходящее.
- Пять часов... пять часов... Пять часов утра... - пропел автомат времени.
Музыкальный женский голос принадлежал диктору Центрального Телевидения Планеты. Конструкторы корабля еще перед Катастрофой попросили ее напеть сигналы времени корабельного автомата, чтобы там, в полете, в чужбинах космоса, этот милый женский голос напоминал звездолетчикам о далекой родной Планете.
Диктор телевидения погибла одной из первых при Катастрофе...
Кэд помнил эту женщину - изображение ее и голос надежно хранились в ячейках его памяти.
В Институте Звездоплавания он начал работать в отделе астронавигации, где учился управлять кораблями в условиях многократных перегрузок, которых не выдерживали люди. Многие из работников института любили музыку, литературу и живопись. На товарищеском совете отдела было решено, что Кэд должен, даже обязан разбираться хотя бы в основах искусства. Все усиленно взялись за его образование. Его водили на художественные выставки, концерты, литературные диспуты. Он слушал и смотрел. Ему помогали, объясняли. Многим даже нравилось с ним работать - ему не нужно было повторять дважды. Машинная память навечно запоминала все, что он видел и слышал. Киберлогика уже. пробовала выдавать какието оценки. Поэтому его гуманитарное образование оказалось выше, чем у любого рядового квома.
