, действия, предписываемые Шастрой – наукой и искусством правильного познания, правильных трудов, правильной жизни – или управляемые нашей изначальной природой,
svabhāva-niyataṁ karma, или же, в конце концов и в идеале, волей Божественного, пребывающего внутри нас и над нами. Именно так, подчиняясь воле Божественного, действует освобожденный человек,
muktasya karma. В конце Гита делает ясное и четкое заключение – отказ от действий не является правильным,
niyatasya tu sannyāsaḥ karmaṇo nopapadyate. Если он отказывается от них, полагая в своем невежестве, что этого достаточно для достижения подлинного освобождения, то это тамасическое отречение. Нам не избавиться от влияния гун, ни отрекаясь от трудов, ни погружаясь в них. Если мы откажемся от работы из-за привязанности к бездействию,
saṇgo akarmaṇi, то это тоже будет тамасическим отречением. Если же отказ вызван тем, что действия приносят печаль или причиняют беспокойства телу и утомляют ум или потому, что нам кажется, что все суета сует и томление духа, то это – раджасическое отречение, не способное принести высоких духовных плодов; это тоже не истинная тьяга. Такое отречение является следствием интеллектуального пессимизма или витальной усталости и имеет своим источником эго. Человек не достигает освобождения, если его отречение продиктовано этим эгоистическим принципом.
Саттвический принцип отречения предполагает отказ от личных требований, от эгоизма, а не от самого действия. Действуя, такой человек руководствуется не желанием, а законом истинной жизни или указаниями своей изначальной природы, ее глубинным знанием, ее идеалами, ее верой в себя и в Истину, которая ей известна – ее шраддхой (śraddhā). Или же, когда он достигает более высокого духовного плана, его ум остается погруженным в Йогу, а действия начинают направляться Владыкой существования и совершаться без каких-либо личных привязанностей как к самому действию, так и к его результатам. Должно произойти полное отречение от всех желаний, от всех эгоистических предпочтений и импульсов, а на финальной стадии и от той более тонкой формы эгоизма, которая заставляет нас говорить: «Это моя работа, я ее исполнитель» или даже: «Это – работа Бога, но я ее исполнитель». Не должно быть привязанности к приятной, привлекательной, выгодной или успешной работе, и человек не должен выполнять ее только потому, что она обладает такими качествами; но необходимо делать и такую работу – и делать ее до конца, бескорыстно, действуя по велению духа, – когда этого требует нечто, пребывающее над нами и внутри нас,
