— Ну, это ж надо!
— Да ему ж, небось, сто лет в обед!
— Эй, глянь-ка!
— Без палочки ходит, скажите!
Подобострастно подскочил мистер Хардвик. Толпа раздалась, открывая дорогу к карете. Тут только зашевелились другие, подходили к Кресту, возлагали свои венки.
Мэри видела: Лили торжествует, аж светится вся.
— Он был поразителен, наш старый господин, просто поразителен! — уверял ее мистер Хардвик.
Мистер Эскью, в манишке, с неким подобием отложного воротничка, заправленного под пальто, выступил вперед, проорал мистеру Вернону в ухо:
— Замечательно, что вы снова с нами, сэр. Совсем как в доброе старое время.
И Джон хрюкнул и ответил приблизительно следующее:
— Ауа, га-га, ауа, га-га.
Мистер Эскью сиял, как медный таз.
— Я вот тут говорю папаше вашему, что все совсем как в доброе старое время.
Рэмсботтэм вкрутил монокль обратно в покрасневший глаз. Очевидно, соображения исключительной деликатности побуждали во время службы стоять без монокля. И как же ему полегчало, бедняжке, когда все это кончилось.
— Вы разрешите вас до дому подбросить? — повернулся он к Мэри. — Я на колесах.
— Разрешу, вполне. Я как раз думала, вдруг мы автобус проворонили. Но только с условием, вы остаетесь обедать. Кстати, и своих, наверно, застанете.
У меня, пожалуй, большие шансы, на радость Рэмсботтэму, залучить сегодня еще и семейство Вернонов, думала Мэри, прикидывая, хватит ли в доме еды. Я, надо полагать, блещу отраженным светом, а? Как волнительно. А завтра уж как-нибудь обойдемся салатом и сыром, если, конечно, я Мориса не сплавлю в деревне попастись. Это у нас уже отлаженная процедура.
Мистер Верной издавал еще какие-то звуки, а Лили работала переводчицей.
— По оа аэо.
— Мистер Верной говорит, что помнит вашего батюшку, мистер Эскью.
— Правда, сэр? Неужели?
Лили отвернулась от мистера Эскью, дабы поблагодарить Рэмсботтэма за то, что таскался с венком.
Забавно, думала Мэри, наблюдать, как приемчики, выработанные девушкой при первых выездах в свет, к ней липнут чуть не до старости. Лили все так же делает квадратные глаза, разговаривая с мужчинами. (Ах, нет, ну зачем я так вредничаю.)
— Прямо не знаю, и что бы мы без вас делали. Рэмсботтэм покраснел абсолютно как рак, выпаливая, что он:
— С превеликим удовольствием, миссис Верной, поверьте.
— Вы непременно должны в скором времени нас навестить.
А-а, никаких нет сомнений: Лили — просто мерзавочка. Тут, ясное дело, не одна голая глупость. Или он ей в самом деле нравится? Ох ты Господи, с ума сойти.
