Он, Кот, навсегда помечен Шаманом особым «клеймом» – наколкой в виде медвежьей лапы на плече. Конечно, не медвежья это лапа – это след шатуна, оберег, который с ним неразлучен. Может, оттого шатун до сих пор не убил его?
…Кот продолжал грести, уже зная: стоит ему остановиться, уснуть – и больше он не проснется.
Как не проснулся однажды Шаман, поплатившийся за собственную исключительность. Есть люди, которые считают Зону чем-то вроде гигантского склада, дойной коровой для удовлетворения страсти к наживе. И даже неизбежная гибель не останавливает алчных охотников за хабаром. Да и сам он – далеко ли ушел от этих людей? Зона для него – такой же источник дохода, как и для всех остальных.
Только вот сейчас она его единственный шанс на спасение.
– Зоне – почтение, сталкеру – прощение…
Рассвет наступил так же внезапно, как до этого пришла тьма. Солнце быстро взошло за спиной. Могло показаться, что он с колоссальной скоростью двигался на восток. Так «ускоряется» время, когда пересекаешь на самолете несколько часовых поясов. Нет, не на самолете – на космической станции, где-то на высокой орбите. Он видел по ящику, как ползут за иллюминатором космического корабля огромные расстояния. Только сейчас все было быстрее, ощутимее, ярче. Кот чувствовал, как через него протекают колоссальные массы пространства. Это пугало и причиняло боль. Но что-то внутри подсказывало: нет иного способа отыскать Остров.
– Что такое? – глухо произнес Шевцов, открывая глаза. Огляделся, пытаясь сообразить, где находится. Небось ему тоже что-то странное приснилось.
– Да все то же, – продолжая грести, отозвался Кот. – Море…
Контрразведчик быстро пришел в себя, размялся несколькими отработанными движениями, встал на колени, оглядывая пространство.
– Суши не видать, – сообщил он. – Давай я погребу.
Сталкер покачал головой:
– Нет. Пока я двигаюсь – я живой. Перестану – мне крышка. Да и не догребешь ты до моего Острова.
Шевцов пронзительно поглядел на него, но спорить не стал. На носу тем временем заворочался Аким. Он дергался, невнятно вскрикивал. Тоже, бедняга, свои кошмары смотрит.
Это Море, здесь по-другому не бывает. Оно грубо копается в человеческих мозгах, как патологоанатом, потрошащий покойника. И нет никаких гарантий, что, вырвавшись из его лап, ты на всю жизнь не останешься психом.
Развалившись поудобнее, Шевцов сказал:
– Интересно, с кем все-таки разговаривал парнишка по рации? Это действительно фантом?
– Может, и фантом, – равнодушно отозвался Кот. – А может, действительно он сам и был.
