А потом внезапно все изменилось. Она не сразу поняла, что почему-то перестали звонить девочки. Что сын уже не брал у нее денег и не ходил на дискотеки. Сначала она жутко перепугалась. Откуда у Леши появились свои деньги? А они у него были, она видела. Он теперь сам покупал себе все, что ему было нужно. И сигареты, и пиво, и новую одежду. Набравшись храбрости, готовясь услышать в лучшем случае вранье, а в худшем - нечто пугающее и ужасное, Ольга Петровна спросила сына об этом. И Леша рассмеялся, глядя на нее с каким-то новым выражением:
- Мам, ну откуда берутся деньги у людей? Я их зарабатываю.
- Как зарабатываешь? - растерялась она. - А учеба?
- После учебы.
- А кем же ты работаешь, сынок? И почему ты мне ничего не сказал?
- Вот, говорю, - пожал плечами он. - А работаю я курьером. Ничего особенного.
Леша почти смеялся над ней, и Ольга Петровна засмеялась тоже, испытывая почти болезненное облегчение.
- Мама, - укоризненно сказал он, обнимая ее и прижимаясь подбородком к ее макушке, - ты, что же, думала - я ворую, что ли?
- Ой, не знаю, что я думала, - выдохнула она, - прости меня. Ты у меня молодец, - сказала она, целуя его в обе щеки.
- Я поем, мам... попозже, - ответил сын, и из женской груди вырвался тяжелый вздох. Самое обидное, что некому было пожаловаться на проблемы с Лешей. Отца у него фактически не было, он ушел уже давно, уехал в Волгоград - строить новую жизнь с новой женщиной. Как-то так он выразился, когда паковал чемодан десять лет назад. Видимо, новая жизнь удалась, потому что в Саратов он с тех пор ни разу не приезжал. Он звонил два раза в год - поздравить сына с днем рождения и новым годом. Поначалу присылал подарки, потом стал ограничиваться телефонными разговорами, которые постепенно стали совсем короткими. Сын интересовал его мало, бывшая жена - вообще не интересовала.
Впрочем, Ольга могла поговорить с подругами и пару раз пыталась, однако встретила полное непонимание. "Ой, мне бы твои проблемы, - ответствовала одна. - Мой с двойки на тройку перебивается, а уже десятый класс. Как в институт поступать - ума не приложу. А твой - умница, умница!" Другая придерживалась примерно такой же точки зрения. "Не понимаю тебя, Оль. Другая бы радовалась - и учится хорошо, и работает. Ты чего расстраиваешься, что он за юбку твою не держится, что ли? Так это счастье, дорогая моя. Мужик вырос".
Невозможно было внятно объяснить подругам, что ее беспокоило. Иногда она и сама не понимала, и думала, что это все блажь. А потом вдруг встречала отстраненный взгляд сына, и под сердцем что-то замирало. Иногда в глаза бросалось какое-нибудь чересчур ленивое движение, когда он что-то ей говорил. Или этот его насмешливый взгляд. Как будто не он был ее сыном, а она - его дочерью. Или уж, как минимум, ровесницей. Откуда это все в нем взялось? Да еще так быстро? Она слышала, что некоторые дети не похожи на других, так сказать, "рождаются взрослыми", но не ее Леша. Нет, он не был таким. Наоборот. Он всегда казался ей очень живым, жизнерадостным мальчиком. Шалуном, с ветром в голове, абсолютно несерьезным. И вдруг – такая разительная перемена.
