Годдар стоял перед камином, засунув обе руки в карман. Он еще чувствовал горечь поражения и унижения, но уже не с прежней силой. Ему теперь казалось, что снова может поднять голову. И все это моральное выздоровление принесла ему участливая ласка женщины, сидевшей в низеньком кресле перед ним. До этого времени он не знал и не интересовался, какую роль может играть женщина в жизни мужчины. И только теперь он понял, как необходима она стала ему, только теперь он почувствовал, какая могучая сила влекла его к ней во все время его путешествия из Экклесби в Лондон.
Их глаза встретились. Его привлекала не одна ее красота, а больше того — обаяние ее души.
— Вы всегда будете ко мне так добры, лэди Файр? — спросил он и голос его задрожал.
Она улыбнулась.
— А это разве так важно для вас?
— Это стало для меня самое важное в жизни. Я жил тяжелой жизнью вдали от женщин — женщин, подобных вам. До сих пор мне и в голову не приходило, что я мог нуждаться в помощи женщины. Год тому назад я бы засмеялся над этой мыслью, назвал бы ее глупой фантазией чувствительного героя романа. Но сегодня я почувствовал, что я нуждаюсь в вас, и я пришел к вам, потому что меня влекло нечто более сильное, чем моя воля. И вы в меня вдохнули сегодня новую жизнь. Вы знаете это?
— Вы были такой измученный и такой печальный, что мне стало жаль вас, — сказала лэди Файр.
Ухо Годдара уловило нежную нотку в ее голосе. Он подошел к ней ближе и уселся на низкую скамеечку, почти у ее ног.
— Почему не все женщины похожи на вас? Как прекрасен был бы мир!
— Всякая женщина сделала бы то же на моем месте, чтобы вас подбодрить. Кроме того, я была опечалена за вас — вы так беззаветно работали. Все говорили только о вас — ваше имя было у всех на устах. Я так гордилась, что и я работала с вами, помогала вам, как могла, — и я всем сердцем желала победы.
— И я так позорно провалился! — сказал Годдар. — Вы видите, я недостоин вашей веры в меня.
— Нет, нет, не говорите так. Это мне больно, — вскричала она с искренним огорчением.
Глаза Годдара загорелись восторгом. Его богиня сошла с своего высокого пьедестала и была здесь, рядом с ним, трепетная настоящая женщина. У него было странное ощущение ее близости. Он поднял руку и коснулся японского веера, который она держала на коленях.
— Простите, — сказал он. — Трудно поверить, что успех или моя неудача вам не безразличны.
— Почему трудно? — спросила она тихим голосом, опустив глаза.
— Потому что это превосходило бы самые смелые мои мечты, — задыхаясь ответил он.
