— Да-да, но в данном случае сила притяжения действовала вначале по формуле двое поглощают одного, а потом, постепенно, все изменилось и один поглотил двоих. Понимаете? Его можно сравнить с великолепным и дьявольским Хитклифом, созданным Эмили Бронте. «Это он», — подумал я, впервые увидев Густава Зорна в Вене, хотя раньше, познакомившись с Куртом, сказал себе: «Вот как мог выглядеть Хитклиф, и таким, наверное, был брат Бронте, пока Эмили со свойственным ей болезненным воображением не придала ему новые черты». То, что две сестры параллельно писали романы, где обожаемый ими брат представал самим воплощением дьявола, нет ничего удивительного, поскольку в том веке женщины жили как заживо погребенные. Сегодня, конечно, шокирует не инцест или извращения, а необузданность настоящей безумной любви. Да-да, безумной! Было очень заметно, что Розу и Курта связывает что-то неистовое, какая-то любовная электрическая сила, безнадежная и торжествующая. Это выражение «любовная электрическая сила» я позаимствовал из рукописи Розы. И это же выражение я нашел в рукописи Курта, которого следовало бы теперь называть Курт Най-Зорн, настолько талантливо Зорн, объединившийся с близнецами, паразитировал на этой любви.
— Да-да, — соглашается Следователь, — когда Зорн появлялся в Морском клубе, все взгляды присутствующих сразу же устремлялись на него. Этот человек обладал отталкивающим очарованием. О нем ходило много слухов. Одно очевидно: Карл Най терпеть его не мог… а Густав Зорн не пропускал ни одного семейного путешествия на яхте. Он наслаждался холодностью Карла, и часто, в Морском клубе, я замечал, как старик Най весь застывал при приближении Зорна и подчеркнуто отворачивался.
— Несмотря на это, — замечает Литературовед, — он всегда брал его на борт. Ненавидя его, он в то же время не мог без него обходиться. Уж я-то знаю, поверьте!
— Да, такое неприкрытое влечение вызывало немало улыбок.
— Ох уж этот Зорн! Какой прекрасный подозреваемый! — со смехом говорит Поэт-Криминолог.
— Вот именно! — отвечает Литературовед. — Если бы мы могли доверять своей интуиции, то выбрали бы его. Но, исходя из опыта, мы знаем, что когда всё указывает на человека…
— Это доказывает, что он не виновен.
— И все же лишь он в силу своей порочности кажется мне способным совершить это преступление.
— Порочность не может быть мотивом. Утопить столько людей и утопиться самому из-за порочности? Нет! — восклицает Следователь.
