И тут произошло нечто удивительное и страшное. Палатки девушек, стоявших слева, начали падать на землю как стволы деревьев, подрезаные дровосеками.
Ох, что тогда сделалось! Над нашими головами молнии то и дело разрывали небо в клочья, грохотал гром. Девушки, оставшись без укрытия визжали, парни шумели. Слышались команды тех, кто не потерял самообладания и пробовал как-то действовать, спасаясь из трудного положения.
Телль исчез. Я стоял посреди лагеря беспомощный, не зная, что делать. Сбоку меня суетились десятки людей, они бежали неизвестно откуда и куда. Как будто кто-то бросил камень в муравейник. «Содом и Гоморра » , - подумал я.
Я побежал к своему самоходу. Открыл дверцу и влез в уютную машину. Я решил возвратиться в палатку, хотя боялся молний, которые рассекали поверхность озера.
Ветер утих, упали первые капли дождя. Захлопали по крыше самохода и стихли. Буря уже покатилась дальше на Суш и Мальборк.
За стеклом самохода я увидел чье-то лицо. Это Телль.
- Вы знаете? .. Вы знаете, что в десяти больших палатках перерезаны веревки? Поэтому ветер опрокинул их. Вы правду говорили. Это отомстили разбойники Черного Франека. Воспользовались тем, что в лагере остались только часовые, а мы были у костра. Подкрались и отомстили. Но мы с ними расквитаемся за это.
- Хватит тебе, Телль. Сам видишь теперь, что не той тропой пошел.
Не знаю, услышал ли он меня. Его уже не было у самохода. Буря миновала, только издалека еще ругалась глухим громом. Я зажег фары, включил мотор и повернул на дорогу к Семьяну. Видел группки приглашенных на костер гостей, возвращающихся в село. Обогнал их, а затем съехал в воду. Озеро было неспокойно. Однако мой самоход не боялся даже больших волн.
Меня так качало, аж в животе переворачивалось. Мотор ежеминутно завывал как безумный, потому то и дело винт оказывался над водой и вращался в воздухе. Волны сносили меня к Семьяну и прошло много времени пока в полосах света фар я увидел стену камыша на том берегу.
Теперь, ориентируясь на эту линию тростника, я добрался до залива, где стоял мой шатер. Перепуганные соседи, рыцари спиннинга, зашнуровались в своих палатках и даже не высунули носа.
Я выехал на сушу и поставил на стоянку автомашину. И только выйдя из нее, заметил возле своей палатки какую-то скрюченную фигуру.
Это была Бронка. Даже в темноте сияли ее рыжие волосы.
- Я ушла от Черного Франека, - сказала она, щелкая зубами. - Здесь лежало какое-то письмо к вам, - она дала мне запечатанный конверт. - Я нашла его перед вашей палаткой когда пришла сюда. Спрятала в карман, чтобы не намокло.
