«13-го (25-го) октября Император Александр въехал в Берлин при пушечной пальбе. Весь гарнизон стоял под ружьём, население встретило русского Государя с восторгом. Ряды приверженцев Франции видимо редели, и Александр с полным успехом дал ход врождённой способности пленять людей. Сам король подчинился чарующему влиянию русского Императора, который с скромным и благоговейным вниманием ухаживал за королевой, сочувствуя её патриотическим мыслям и стремлениям…»>{53}
Злоязыкие современники утверждали, что королева Луиза Прусская была готова на всё, но Александр не решился… Впрочем, и Фридрих Вильгельм III не решился открыто примкнуть к союзникам, так что подписанная 3 ноября 1805 года Потсдамская конвенция была не только тайной, но и не содержала обязательства Пруссии немедленно присоединить свою армию к союзным войскам. Не исключено, что слухи о поражении австрийцев уже достигли Берлина.
Несмотря на это, встреча теперь уже союзных монархов завершилась в духе приторного немецкого сентиментализма: Александр, Фридрих Вильгельм и королева Луиза спустились в мавзолей, где покоились останки Фридриха Великого[41], и царь в душевном порыве облобызал гроб прусского короля-полководца, разбитого русскими войсками в Семилетнюю войну, и над этим священным, как принято считать, гробом монархи поклялись в вечной дружбе.
К сожалению, данная клятва оказалась непрочной, на помощь союзникам Пруссия так и не пришла, ибо Фридрих Вильгельм рассчитывал вступить в войну после первой их победы — а таковой-то и не случилось… Когда через год Наполеон вошёл в Берлин, он также спускался в мавзолей венценосного полководца. При благоговейном молчании окружающих он взял с крышки гроба шпагу Фридриха II, а на её место положил свою, сказав с усмешкой, что такой обмен делает честь покойному. Пруссаки проглотили оскорбление!
* * *
В Брест-Литовске гвардейский отряд был переформирован — вернее будет сказать, перетасован, после чего кавалергарды с лейб-гвардии Казачьим и Лейб-гренадерским полками и шестью пешими гвардейскими орудиями вошли в состав 3-го эшелона. (Как известно, полевая артиллерия делилась на пешую и конную, и во втором случае расчёты на поле боя передвигались верхом, что значительно повышало мобильность и манёвренность подразделений. Зато менее подвижные «пешие» орудия были крупнее калибром и, соответственно, мощнее «конных».)
Вскоре характер движения русского отряда изменился коренным образом.
