Анечка старалась понять, что она хочет сказать. Оля захлебывалась и глотала принесенную валерьянку. Наконец, стало что-то проясняться.
Сосед сверху, тот самый, что в одиночку способен решить все возникающие на его пути проблемы, как раз тогда в гостях у нее сидел, на рандеву. А самое ужасное проявилось потом, когда выросла между ними стена из неизвестных никому и невидимых энергий. И произошло это все, оказывается, утром, а орала за стенкой Василиса Петровна, соседка, и Олю успокаивать надо, и эту Василису Петровну надо сейчас навестить.
– Она про него знает?
– Да все знают. Мы жениться хотели.
– Сейчас идем к Василисе Петровне сначала, а потом обязательно к нему заглянем. Как зовут, кстати?
– Андрюха. Он никого видеть не хочет, сидит, не выходит со вчера.
– Ну, – ответила Анечка, – идем.
Про себя же ворчливо подумала: «Делать мне больше нечего. Я вот вообще не знаю, где мои. Там, у его матери, даже телефона нет. Дождались, называется, когда поставят!» Только так было легче, не страдать же в одиночку – с ума сойти можно.
– Идем, Олечка, успокоим Василису Петровну. Потом и я с тобой тоже пореву.
– А ты чего?
– А того же. Я тебе потом расскажу, а то матюкаться буду.
Василиса Петровна была дама видная, хоть и в возрасте. И встретила она девчонок с королевским достоинством, будто вовсе и не орала только что. Посадила за стол, пирожками угостила. Расспросила, по обыкновению, что да как. Как погода, настроение, что у кого из окна видно.
– Бедные вы мои! Вот как молодым-то сейчас приходится… Ну, кушайте, вон какие худые да бледные. Смотреть жалко.
– Да мы, Василиса Петровна, собственно…
– Чего уж там! Понимаю. Бедные девочки, в такой беде да совсем одни, и мужа-то нет даже. Только мужчины нынче…
Анечка перебила:
– Давайте, знаете что, Василиса Петровна, о мужчинах потом поговорим, а? Как Вы себя чувствуете?
– Хорошо, детки. Совсем даже неплохо, – ответила Василиса Петровна и принялась мыть посуду.
Оля с Анечкой непонимающе переглянулись, ибо худыми и бледными их назвать было сложно. Конечно, не в лучшем виде, но не до такой же степени.
– Василиса Петровна, а как Вам мое новое платье? – спросила Анечка.
– Сарафанчик этот? Ничего, и расцветочка веселенькая такая. Тебе, деточка, желтенькое всегда шло.
Наступила тишина. Волосы собирались расположиться перпендикулярно горизонту. Ибо сарафанчиков, в том числе, желтеньких, ни на ком не было, а были на Анечке синие штаны и серая рубашка. Оля, не отрываясь, смотрела на Анечку. И все же Василиса Петровна с ума не спятила, и это было заметно.
