Ломакин лег животом на обледеневшую поверхность бочки и спустил руки в воду. Боцман держал Ваську за ноги, а Васька что-то крутил в воде. Потом он передал боцману какую-то вещь, которую боцман спрятал в карман. После этого Васька стал вытягивать из воды цепь, никак не похожую на якорную. Она была значительно тоньше и без контрафорсов.
— Сигнальный конец отдали, — сказал второй помощник. — Слава богу. А то, бывает, скоба так приржавеет, что хоть пили...
— А зачем он, этот конец? — спросил Абрам. Ему очень хотелось сегодня все понять.
— Сигнальный конец прикреплен к якорной цепи, — объяснил Владимир Михайлович. — А сама цепь проходит внутри через всю бочку и крепится наверху. Понимаешь?
— Понимаю.
— Сигнальным концом она прихвачена сбоку, снаружи. Понимаешь?
— Понимаю.
—Значит, если мы будем держать сигнальный конец, то мы можем отдать якорцепь и фактически отделить ее от буя. Понятно?
— Понятно. А это зачем надо?
— Ой, какой ты темный... — вздохнул Владимир Михайлович. — Затем, чтобы отправить буй за корму, а якорь выбрать. Ясно?
— Теперь ясно! — обрадовался Абрам.
— То-то. Гляди внимательно, как они это делают. Может, впоследствии самому придется на буй лазать.
Абрам глядел внимательно, и теперь ему было ясно, для чего Васька прихватывает сигнальную цепь скобой к ферме, для чего боцман крепит к двум рымам буксирный конец.
— Владимир Михайлович, готово! — крикнул боцман.
— Выбирай трос! — скомандовал второй помощник.
— Я вам немного ходом помогу! — крикнул капитан из рубки.
«Градус» двинулся вперед самым малым ходом, а все матросы, бывшие на палубе, тянули трос. Вскоре буй был уже у борта. Черемухин и Галкин снова схватили его баграми.
— Отпускай буй! — распорядился Владимир Михайлович. — Трави трос за борт!
Освобожденный буй поплыл вдоль борта.
— Теперь начнется самое нудное, — сказал боцман и пошел к лебедке. Там уже стоял Владимир Михайлович.
— Сколько здесь глубины? — спросил боцман у помощника.
— Метров двадцать.
— Значит, цепи будет метров пятьдесят?
— Около того...
Якорная цепь медленно поползла из-за борта. Наконец из воды показался громадный цементный якорь-лягушка. Он был весь покрыт илом мертвенно-синего цвета. Боцман приподнял якорь над фальшбортом.
— Стоп, — сказал второй помощник. — Наладь-ка шланг, боцман. Помоем, чтобы палубу не изгадить.
— Не надо, Владимир Михайлович, — возразил Ваня Хлебов. — Качка же. Он болтается. А в нем две тонны весу. Трос может лопнуть на рывке.
