— Мудрая мысль, — согласился старпом. — Опять только с Настей видеться придется...
— Она на вас уже пожаловалась, что вы ее в газете явлением обозвали.
— Устно или письменно пожаловалась? — усмехнулся Коля Бобров.
— Пока устно, но в очень резкой форме. Я ей попытался растолковать смысл ваших обвинений. Сказал также, что целиком солидарен со старшим помощником. Она, бедняга, заплакала и ушла.
Сергей Николаевич дважды нажал кнопку звонка.
— Доктор пытается за ум взяться, — сказал старпом. — Газету организовал, на камбузе водворил порядок. Снять с него один выговор, что ли, для катализации?
— Не спешите. Вот если на стоянке не поддастся искушению пару дней — тогда снимайте.
В дверь постучались. В каюту зашла улыбающаяся Настя.
— Вы меня вызывали, Сергей Николаевич?
— Да, Настя, вызывал. Организуй нам, пожалуйста, чайку на две персоны.
— Сейчас организую, — сказала Настя. — Чай еще горячий. Вам булки тоже подать?
— Можно и булку, если она с маслом. Это не вредит.
— Настя, что я вижу? — широко раскрыл глаза Коля Бобров. —У тебя свежий передник? И наколка на голове! Ты что, именинница сегодня?
— Сергей Николаевич, — надулась Настя. — Вечно он смеется... Скажите товарищу старпому, чтобы он ко мне не придирался. И в газете еще изругал. Как ему только не стыдно! Я стараюсь, стараюсь, а он... — Лицо Насти сморщилось, из глаз вот-вот готовы были брызнуть слезы.
— Добро, — засмеялся капитан. — Обязательно скажу товарищу старпому, чтобы он к тебе не придирался. Только ты всегда ходи такой красивой, ладно?
— Ладно, — пообещала Настя. —Ну, я за чаем... Она вышла из каюты, а капитан и старпом дружно захохотали.
— Наконец-то доктор пользу принес, — сказал старпом, отсмеявшись. — Стоило его ругнуть от души — сразу все понял.
Капитан вздохнул, нахмурился.
— Знаете, Николай Николаевич, — сказал он, — нужно хвалить людей, чтобы они приносили пользу, чтобы похвалой, как гвоздиком, приколачивать к душе раз проявившееся доброе качество... А ведь доктора стоит сейчас один раз похвалить — и он руки опустит.
— Я все-таки попробую снять с него выговор, — сказал старпом.
— Давайте, — улыбнулся Сергей Николаевич. — Люблю оптимистов.
Зашла Настя и поставила на стол сверкающий, оттертый толченым мелом никелированный поднос. Она положила на малиновую бархатную скатерть чистую салфетку, поставила на нее стаканы, сахарницу, блюдце с маслом и тарелку с аккуратно нарезанным белым хлебом.
— Позвоните, когда посуду забрать, — сказала Настя.
