«Тебе хватило ума сообразить, что в твои руки попало нечто ценное, и сохранить находку… Завтра ты должна посмотреть на меня снова…»
Посмотреть… посмотреть на меня…
Еще до того как в комнате стало совсем светло, Мария подскочила: она сообразила, что с ней говорил идол из слоновой кости!
Да, только так и не иначе. Это объясняло и женский голос, и жалобы на то, что ее спрятали подальше. Ведь Мария действительно запрятала статуэтку в короб с зимним плащом, стоявший в углу — как раз оттуда и доносился голос, — и вовсе о ней забыла, Девочка живо поднялась с кровати, вытащила короб, сунула руку под складки шерстяного плаща и нащупала сверток. Да, вот он. Она схватила его, вынесла на серый предутренний свет, бережно развернула и увидела лицо загадочной, улыбающейся богини.
«Как могла я забыть о тебе?» — это была первая мысль, пришедшая ей в голову.
«Ну вот, наконец».
Голос, казалось, звучал у Марии в голове. По мере того как светлело, черты очаровательного лица выступали из сумрака все более четко, так, что были видны даже умело вырезанные в слоновой кости извилистые линии, обозначавшие вьющиеся волосы, струящиеся по плечам. Мечтательно полузакрытые глаза, узор на платье и символические украшения — все наводило на мысль о могуществе, но не подавляло, а походило на видение из тех древних времен, когда языческие богини населяли землю и являли свою силу, повелевая ветрами, дождями и урожаями, рождением и смертью.
«Я родилась заново, на солнечный свет. — Прекрасное лицо смотрело прямо на Марию. — Положи меня туда, где я могу ощущать свет дня. Я так долго была погребена во мраке. В земле. Лишенная благодатного света».
Мария послушно положила изображение из слоновой кости — оно было очень тонким, всего лишь резьба на кусочке бивня — в изножье своей кровати, куда падала узкая полоска солнечного света.
— Ах!
Мария могла поклясться, что услышала протяжный нежный вздох. Она еще пристальнее вгляделась в статуэтку, любуясь тем, как дневной свет раскрывает взору изящество резьбы.
Когда солнце стало припекать, слоновая кость словно бы засветилась, вбирая в себя теплые лучи. Но туг за дверью послышался голос матери, и Мария торопливо сунула фигурку обратно под плащ и задвинула короб в угол.
— Прости меня, — шепнула она.
— С добрым утром, Мария! — сказала мать, появившись на пороге. — В такую рань ты уже на ногах? Хорошее начало для нового года!
Вскоре снова наступила ночь, Мария лежала в кровати, наблюдая за мерцанием масляной лампы, стоявшей в нише. Поднимаясь и опадая, язычки пламени отбрасывали прыгающие тени на побеленную стену. Раньше игра теней всегда создавала для девочки ощущение привычного уюта, но теперь она только пугала.
