По дороге домой Мария придумала вроде бы убедительную историю: после урока ткачества она пошла на рынок, чтобы присмотреться к цветной шерсти и выяснить, есть ли в продаже такие образцы, с какими работала мастерица. Она не собиралась задерживаться надолго, но ведь рынок такое место… загляделась на одно, на другое…
Выслушав этот рассказ, мать смерила ее подозрительным взглядом.
— Я пришла к концу урока, и тебя там не было.
— Я ушла чуточку пораньше, чтобы попасть на рынок, пока не нахлынула толпа.
Зебида одобрительно кивнула.
— Да, так и нужно поступать. Пока народу на рынке немного, торговцы не зарываются, а как только начинается толчея, тут же взвинчивают цены. А покупать товар по повышенной цене порядочным людям не пристало.
— Но что, если цена, даже повышенная, справедлива? — спросила Мария.
Поняв, что ей удалось выпутаться и тайное приключение сойдет с рук, девочка испытала нешуточное облегчение и готова была сколь угодно долго обсуждать купцов, цены и рыночные обычаи.
— Даже если так, ты не должна поощрять такое поведение, — сказала мать.
— Но что в этом плохого? Если купец видит, что у него отбою нет от покупателей, он повышает цену, а другой, у которого покупателей нет, наоборот, понижает. Я сама видела, как ты покупала по таким сниженным ценам. Если один не прав, то почему прав другой?
— Ты ничего не понимаешь.
Но Мария все отлично поняла.
— Мама, — сказала она, — мастерица собирается давать уроки для начинающих два раза в неделю…
Лето стояло дивное, с длинными, жаркими днями и прохладными ночами. Выдумка Марии сработала превосходно, и дважды в неделю, сразу после уроков ткачества, девочка спешила на холм, в дом Кассии на занятия по чтению. Родители Кассии были рады тому, что у их дочки есть подружка по учебе, так что и слышать не хотели ни о какой плате. Ну а уж с какой охотой Мария овладевала знаниями, как жадно стремилась она к тому, чтобы грамота открыла перед ней целый новый мир, трудно описать словами.
Это случилось накануне праздника Рош-Хашана, наступления нового три тысячи семьсот шестьдесят восьмого года от Сотворения мира. Мария в полудреме лежала в постели, и вдруг ей послышалось, будто кто-то шепотом назвал ее по имени.
Хотя произнесено оно было нежным, приятным голосом, девочка встрепенулась. Она присела, всмотрелась в темноту, но, разумеется, никого не увидела. Оставалось предположить, что звуки собственного имени она услышала во сне. Но едва девочка убедила себя в этом, как зов повторился.
