Тайная история Марии Магдалины | страница 19
Наутро паломники поднялись затемно: им предстояло снова войти в город, но уже ради самого праздничного действа. Марии так хотелось поскорее увидеть храм вблизи, что она дрожала от нетерпения.
Сегодня толпы были еще гуще, поскольку наступил день праздника. Реки людей запрудили улицы, и казалось удивительным, как они не раздвигают в стороны стены домов. Иные паломники выглядели диковинно: евреи из Фригии обливались потом под толстенными плащами из козьей шерсти, их единоверцы из Персии были разряжены в расшитые золотом шелка, выходцев из Финикии отличали туники и полосатые штаны, а уроженцев Вавилона — строгие черные одеяния. Все они валом валили к храму, но, по правде сказать, многие выглядели так, будто ими двигала не набожность, а лишь приверженность обычаям, а то и просто любопытство.
Шум, разумеется, стоял невообразимый. В толчее то и дело возникали перебранки, разносчики воды — сегодня у них был на редкость выгодный день — громко предлагали освежиться; кто-то распевал псалмы, кто-то расхваливал мелочной товар, и на все это накладывалось блеяние гонимых к храму бесчисленных жертвенных животных. И над всем хаосом, от которого голова шла кругом, разлетался чистый зов серебряных труб храма, возвещавших о празднестве.
— Не потеряйся! — предупредил Марию отец, а мать крепко схватила ее за руку и привлекла поближе к себе.
Едва ли не переплетя вместе руки и ноги, они протискивались по улицам, мимо огромной римской крепости под названием Антония. которая, как сторожевой пес, маячила над храмом и храмовой территорией. Ряды римских солдат стояли на ступеньках, в боевых доспехах, с копьями наизготовку, и бесстрастно наблюдали за ликующей толпой.
В иудейские праздники римский гарнизон приводился в полную боевую готовность, поскольку это было наиболее вероятное время для возникновения массовых беспорядков и даже восстания под руководством очередного самопровозглашенного Мессии. Ключевые, центральные области Иудеи, Самарии и Идумеи находились под прямым римским управлением. Это относилось и к главной жемчужине страны — самому Иерусалиму. И хотя обычно римский прокуратор жил в приморском городе Кесария, во время многолюдных храмовых празднеств он, без всякой на то охоты, лично прибывал в священный город, дабы проследить за порядком.
Таким образом, храм охранялся римскими войсками, над святыней иудеев надзирали язычники.
Поток паломников подхватил семью Марии и все быстрее и быстрее понес к самому храму. Величайшая святыня всех иудеев мира вырастала перед ними, маня к себе верующих. Храмовый комплекс окружала мраморная стена, казавшаяся в лунах утреннего солнца ослепительно белой. Ее угловой парапет, где стояли трубачи, считался самым высоким местом во всем Иерусалиме.