– А что это за башня?
– Называется – башня Юпитера. Но о ней лучше поговорить с самим Кириллом. А то я могу что-то перепутать.
Мы вернулись в дом, и я сразу же подступил к Кириллу с вопросом о башне Юпитера. Но мой новый знакомый быстро остудил моё любопытство. Мол, это очень долгий разговор, к тому же первому встречному он, якобы, не может доверить сокровенное. В его словах была правда. И мне было жаль, что я не смог ничего узнать об этой башне.
Вячеслав, слушавший наш разговор, отозвал меня в сторону и шепнул на ухо:
– Сейчас Кирилл пишет об этой башне книгу. И до её окончания ни с кем на данную тему говорить не станет.
Я всё понял. Но сам писатель, чтобы хоть как-то утешить меня, вдруг проронил:
– Здесь всё пронизано силой Юпитера. Выражается это по-разному. Например, видимое проявление было зафиксировано во время нашего чаепития…
– Да… И какое же?
Я скосил взгляд на стол, желая разглядеть в чём-то знак Юпитера. Может быть, сам чай, который мы пили, как-то связан по названию? Но ничего интересного мой взгляд не «зацепил» и я отвернулся от стола.
– А жаль! – рассмеялся Кирилл. – Вы только что увидели знак Юпитера, но не сумели расшифровать его.
Я снова посмотрел на стол. Пустые чашки из-под чая. Сахарница, горка печенья на белой тарелке… Клеёнка, покрывавшая столешницу, не имела явного рисунка…
Видя моё замешательство, Кирилл подсказал:
– А сколько чашек на столе?
– Четыре.
– Вот! Чаёвничали четыре человека. Вот вам подсказка – четыре! Число Юпитера. Это и есть сакральный знак! Если бы вы не заглянули к нам в гости, он бы не проявился…
Я взял в руку чашку, из которой только что пил чай. С сомнением повертел её в руках и поставил на место. Довод Кирилла, связанный с числом «четыре», показался мне сомнительным. Но спорить я не стал. В конце концов, каждый у нас имеет право на собственные заблуждения и собственные откровения. Иногда одно от другого отделить крайне сложно. Тем более человеку постороннему, каковым я сейчас и являюсь.
Нашу беседу прервала Ольга.
– Ну, вы будете ещё мои картины смотреть?
Я тут же отошёл от Кирилла и стал слушать пояснения художницы. Иногда они требовались, иногда были излишними. И тогда Ольга замолкала, ожидая вопросов с моей стороны. Но я лишь качал головой и молчал. Говорить не хотелось. Хотя…
Возле одной картины я задержался надолго. А затем спросил:
– Что это?
– Два солнца, – сказала Ольга.
– Что за фантазия странная. Почему сразу два?
– Это всё Кирилл… – пояснила художница. – Я рисовала, как и некоторые другие свои работы, исходя из его рассказов.
