Степка пропел последний куплет. Долго грохотал шторм аплодисментов. Толстяк первым протянул гривенник. Керзон правильно оценил обстановку.
— Степан Шаляпин, — крикнул он в толпу, — споет бессмертную и трагическую песню о двенадцати разбойниках. Но прежде прошу щедро оценить наш труд.
Керзон снял кепку и вместе с Ильей стал обходить зрителей.
Степку вызывали четыре раза, под конец он совсем изнемог и сел на землю. По команде капитана мы подняли его на руки, раскачали и бросили в реку. Керзон, весело моргая, подсчитывал выручку.
— 21 рубль 68 копеек! — крикнул он, не обращая внимания на медленно растекавшуюся толпу. Отобрав у Керзона выручку, мы кинули в Днепр и его, забыв, что он, единственный из нас, не умел плавать. По-видимому, об этом забыл в пылу радости и сам Керзон. Он покорно поднял над головой длиннущие худые руки и скрылся под водой.
— Глиста не умеет плавать, — довольно спокойно сказал Славка Корж.
Илья вдруг словно ужаленный бросился в реку, крикнув не своим голосом:
— Керзон тонет!
Поднялась настоящая паника. Ужас, что творилось. Вскоре спасательная лодка с неподвижным телом Керзона на носу приблизилась к берегу.
Из Керзона вылили чуть ли не цистерну воды. Наконец голкипер открыл глаза. Дежурный спасательной станции, указывая на Илью, сказал:
— Вот кого благодарите.
Керзон перевел взгляд на маленького Илью и слабо улыбнулся.
После случившегося Керзон несколько дней не являлся на тренировки. Приближалась игра с «Гарибальдийцем», и капитан велел зайти к нему домой и узнать, долго ли он будет валяться в постели. Завидев меня, Степана и Саню, Керзон обрадовался и даже выставил угощение, благо никого дома не было: принес яблочное повидло и густую, как мед, наливку.
Когда мы, чуточку охмелевшие, возвращались домой, Точильщик неожиданно предложил:
— Хлопцы, давайте махнем в плавание!
— В какое плавание?
— Вниз по Днепру.
— Тоже мне плавание! Я думал — в Индию. Там виноград, изюм и кокосовые орехи…
Не успел я договорить, как Точильщик обрушился на меня:
— Тебя первым делом интересует жратва.
— Если уж идти в плавание, так лучше по Черному морю, — заметил Санька. — А без жратвы долго, Степка, не поплаваешь.
— Да ну вас, — рассердился тот. — Я вам дело говорю. Чего дома торчать, когда, факт, можно заработать копейку и свет повидать. Если мы на пляже подмолотили, то в местечке пли в селе чудаков полно, и деньжат у них куры не клюют.
— И это ты на своем дредноуте собираешься плавать? — спросил я.
