— Это английский язык, — заметил я, — просто Рикки чуть ближе к основам, чем остальные.
— Так или иначе, — продолжила Илона, — полчаса нашего общения показались мне полугодом. Наконец в номер врывается возбужденная Анжела с видом триумфатора. Она машет передо мной пачкой банкнотов и говорит, что это аванс и я могу не беспокоиться об остальной оплате, потому что там, где она их получила, еще масса денег. Я попросила убрать деньги, сказав, что я должна переговорить с Лин — ее матерью. Рикки она сообщила, что теперь они будут жить в «Звездном свете» и им не нужно возвращаться в вонючую гостиницу, где они прозябали до сих пор, — она только что взяла для них номер двумя этажами ниже, где им будет хорошо и спокойно.
— Любящая мамуля сменила гнев на милость, — предположил я.
— Я тоже так подумала, — кивнула Илона, — поэтому пошла к ней. Когда я рассказала ей об Анжеле, она посмотрела на меня как на сумасшедшую и сказала, что не только не давала никаких денег, но вообще не виделась с дочерью. Все это очень странно и непонятно.
— Одна из них наверняка лгала, — глубокомысленно изрек я.
— Похоже, что Анжела, — сказала мисс Брент. — Но где она смогла достать деньги, если не у Лин?
— Может быть, Хиллари?
Она медленно покачала головой:
— Не представляю, чтобы он дал ей такую сумму, если бы она просто пришла и попросила., Тут что-то другое.
— Что, например?
— Например, свидетельство о браке, — ответила она. — Когда они ушли, я внимательно рассмотрела его. Это подделка, и даже не очень хорошая.
— Вы уверены?
Илона холодно посмотрела на меня:
— Продолжим.
— Да, простите. — Я допил свое виски и подождал две-три секунды, пока она сделает то же самое. — Итак, для чего нужно фальшивое свидетельство? Просто чтобы подурачить мамашу?
— Думаю, что да, — сказала она. — Но я не могу составить для себя ясной картины.
Я еще раз налил стаканы; когда вернулся в гостиную, она уже рассматривала мой проигрыватель.
— Вы меломан? — спросила она, когда я протянул ей стакан.
— В определенном смысле, — сказал я. — Я бы не назвал это настоящей страстью, просто мне больше нравится слушать музыку, чем хруст челюстей термитов, грызущих бетон, и тому подобное.
— Поставьте какую-нибудь пластинку, — попросила она мягко.
Я взял со стеллажа альбом Джулии Лондон и включил проигрыватель. Джулия — певица ночи и полумрака. Мои пять колонок усиливали интимность обстановки.
— Как мило! — произнесла Илона спустя несколько минут.
— Хорошо расслабляет, — согласился я. — Вряд ли это можно оценить стоя. Почему бы нам не перейти на тахту?
