Тогда. А сейчас я не почувствовала ничего. Ничего, совсем. Он кусал меня, а я чувствовала лишь укус…
Он целовал меня, а я чувствовала лишь его язык у себя во рту. А ведь это Анхен. Анхен, которого я люблю, Анхен, каждое прикосновение которого будоражило мне кровь… Прежде.
— Что со мной? — заставляю себя оторваться от созерцания снежных хлопьев.
— Не знаю. Случись подобное с людьми… среди людей, я сказал бы — потеря либидо, вызванная сильным стрессовым расстройством… Но я вампир. Ты не могла не отреагировать на укус… Ты даже на поцелуй не могла не отреагировать. Даже со стрессом. Даже с потерей либидо. Эмоции вампира сильнее, они подавляют… должны подавлять… — он выглядел еще более ошарашенным, чем я.
— Ты когда-нибудь встречал человека, который не отреагировал бы на укус вампира?
Молчит. Потом крайне неохотно произносит:
— В стадах.
Теперь молчу я. Ощущаю, как ужас медленно ползет внутри меня холодной липкой змеей. Все выше, выше… еще немного, и задушит.
— Ты думаешь, это все? Я схожу с ума? Сгораю?
— Ты помнишь свою семью? — ошарашивает встречным вопросом.
— Разумеется.
— Кто отвел тебя в первый класс, мама или папа?
— В первый день, ты имеешь в виду? Оба. Еще бабушка приезжала.
— Расскажи мне подробно.
— О чем? — смотрю на него с все возрастающим недоумением.
— Обо всем, что было в тот день. Вот начиная с бабушки. Куда она приехала, к вам домой или сразу к школе?
Послушно отвечаю, не совсем понимая, при чем тут бабушка. А он все спрашивает. И адрес школы, и имя первой учительницы, и с кем за партой сидела, и котангенс сорока пяти градусов, и сколько рек в Бездну впадает, и определение фотосинтеза… Терпение у меня кончилось где-то на формулах полимеров. Я выдохлась, и вместо формул сообщила ему, что заниматься производством полиэтилена не планировала никогда, и потому вместо того, чтоб переписывать их с доски, играла с Петькой в крестики-нолики. Так что если он их подзабыл — там, в кабинете, справочник, а я не он.
Улыбнулся. Чуть-чуть, уголками губ.
— Да мне они, в общем, тоже без интереса. Больше скажу, назови ты их — я едва ли сумел бы оценить их правильность.
— Так чего ты мне голову морочишь?
— Не морочу, Лар. Проверяю. Когда мозг начинает гореть, человек теряет способность к концентрации, мотивацию, интерес. Он не забывает обо всем, он просто не хочет сделать усилие, чтобы вспомнить. Не понимает, зачем вспоминать. Зацикливается на какой-то одной теме и просто не слышит вопроса, если он касается чего-то другого…
