— Моя ферма не плодоносит, несмотря на то что мы продолжаем наши жертвоприношения Индре. — Он обернулся к аудитории. — Морозы, наступившие поздней весной, губят наш урожай. — Он указал на жертвенный огонь: — Смотрите, как нужен огонь в это утро. Это неслыханно для этого сезона.
— Господь Индра покинул нас! — послышался пронзительный голос. Гопал быстро осмотрел аудиторию, разыскивая грубияна. Никому не дозволено говорить без дозволения симхи. Очевидно было, что жители деревни в это утро пребывали в беспокойстве.
— Молока, которое дают нам животные, едва хватает на пропитание моей семье! — прозвучало еще одно сердитое замечание, отвлекая внимание Гопала.
Гопал понимал, что такое поведение было неслыханным для истагости. Что нашло на этих людей? В зале начиналось шевеление, неясное бормотание, напоминающее накатывавшуюся грозу, люди жаловались друг другу.
— Шанти, Шанти, — приказал его отец мягким, спокойным голосом. Подняв обе руки, он призвал всех к спокойствию. — Каждый будет услышан, но здесь должны быть мир и спокойствие. Вы будете говорить по очереди.
Оставаясь уважительными к своему симхе, мужчины медленно успокаивались. Безмятежность, которую олицетворял собой его отец, успокоила даже Гопала.
— А рынок, — продолжал Прадхумна. — Наши колодцы не в состоянии обслужить столько караванов. Еще три колодца пересохли только в этом месяце.
Разве караваны — это плохо?! Для Гопала это хорошо.
— Здесь недостаточно места, — продолжал фермер, — а они продолжают ставить свои шатры.
Гопал быстро взглянул на отца. Симха спокойно восседал на своей сане.
— Да, Суманда, — сказал Падма, узнав селянина, поднявшего руку. — Ты также можешь обратиться к собранию.
Гопал понимал, что со стороны отца мудро было дать высказаться следующему, чтобы поддержать порядок, но он не знал, как долго он будет сохраняться. Суманда, также из класса вайша, встал на ноги, но остался стоять на месте, опираясь на посох. Не было ли это тонким проявлением неуважения, размышлял Гопал.
— Рынок переполнен посторонними, — сказал Суманда, — в то время как фермеры и пастухи, издавна живущие на холмах Голоки, умирают с голоду! — Он обернулся к собравшимся. — Мы не можем тягаться с этими чужеземцами.
Головы закивали. Ропот возобновился.
— Дело не в чужеземцах, — сказал Вьяса. Как гость симхи, он был единственным, кому дозволялось говорить без разрешения. — Слишком много алтарей в храмах остаются пустыми. Подношения дэвам становятся все меньше и меньше.
