Я как мог распрямил ноги, ловко вывернулся из его рук и снова ухватил человека за лодыжки. На этот раз, когда я дернул его, он грохнулся не один: мы катались по полу, борясь и извиваясь в темноте. Он был маленький, но сильный и жилистый. В комнате не слышалось никаких звуков, кроме редких ударов о мебель, ворчания и рычания. Его пальцы опять нашли мое горло, и я почувствовал, как воздух в моих легких вот-вот кончится.
Я схватил его за руки и попытался оторвать их от себя, но ладони мои были влажными и скользкими. В отчаянии я выпустил его запястья и рубанул ребрами ладоней по бокам — под грудной клеткой.
Раздалось приглушенное рычание, и хватка на моем горле ослабла. Я сознавал, что он с трудом поднимается на ноги и, шатаясь, направляется к окну, но не мог заставить слушаться свои ноги. На этот раз я даже не мог подняться.
К тому времени, когда мне удалось встать, он уже смывался через окно. Спотыкаясь, я карабкался за ним. Моя нога ударилась о какой-то предмет. Я наклонился и поднял его. И понял, почему этот тип не закончил свое дело с помощью револьвера: падая, он выпустил его из рук. Теперь он был у меня, и если только я не ошибался, я держал в руках оружие убийцы — оружие, из которого в меня выпускали пули в квартире Джо Бакстера.
Когда я добрался до окна, его шаги эхом отзывались на стальных ступеньках пожарной лестницы. Я высунулся наружу как раз в тот момент, когда он достиг нижней площадки.
При таком слабом свете нельзя было быть уверенным до конца, но он сильно напоминал того парня, который пытался пристрелить меня в квартире Норин Бакстер.
Я пошел в гостиную и сделал себе крепкий напиток. Потом вернулся в спальню и рассмотрел то, что осталось от моей подушки. Отбросив ее в сторону, я нашел дыру, которую пуля проделала в матрасе, а через несколько минут обнаружил и саму пулю.
Она была безупречной формы, почти без отметин.
Я подбросил ее на ладони, испытывая странное возбуждение при мысли о том, что она предназначалась для того, чтобы снабдить меня третьим глазом — между моими двумя. Эта мысль вовсе не располагала к тому, чтобы вернуться в постель. К тому же несостоявшийся убийца загубил мои приключения в гареме на всю оставшуюся ночь.
Поэтому, утешаясь спиртным, я просидел до тех пор, пока дневной свет не окрасил пейзаж за окном сначала в мутно-серый, а затем в чрезвычайно непривлекательный розоватый цвет. За что я всегда терпеть не мог утро, так это за то, что все вокруг выглядит так, словно простояло всю ночь на улице.
