— Знаешь, Гьоре, какой чудный рассказ можно написать… «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Здорово!
— Да, Караиванов, — ответил Георгий, — ты и раньше рассказывал о своих планах, но ничего что-то из них не выходит…
— Прав ты, нужны дела! Я быстро загораюсь, брат, и быстро гасну.
Караиванов повернулся к полке, на которой лежало несколько книжиц, взял одну и сказал:
— Видишь, что здесь написано?
Георгий поглядел через плечо Караиванова, а тот начал читать:
— «…Пусть изменчивая мода нам говорит, что «страдания народа» — старая тема и что поэзия должна ее забыть. Не верьте, молодые люди, она не стареет! О, если бы могли годы ее состарить! Расцвел бы тогда мир!..»
Взволнованный Георгий встал. Караиванов, все больше воодушевляясь, продолжал читать:
— «Посвятил я лиру свою народу. И, может быть, я умру, не узнанный им… Но я ему служил, и сердце мое спокойно». Караиванов читал еще долго, а потом, потрясая кулаком, сказал:
— Вот это называется писатель!
— Кто он?
— Некрасов, русский писатель. Но есть и другой, как он, — Чернышевский.
— У тебя есть что-нибудь написанное? — спросил Георгий.
— Нет, я еще ничего не написал, но все у меня в голове. Каждый момент могу сесть и написать.
— Интересно. Напиши…
— Нет смысла, Гьоре, кто напечатает?
— Найдем! Можем издать газету, я ее наберу. Я уже давно взял на прицел нашего попа.
— Я тебе дам поговорки, хочешь? У попа просить хлеба, что у мертвеца слез. Из попа — святого, из редиски — соления, из монаха соседа не сделаешь. Ну как, подходит?
— Чудесно. Остается придумать название для газеты.
— Сейчас же этим и займемся, — подхватил Караиванов. — Я тебя не выпущу, пока не придумаем.
— Уже придумал, боюсь только, не смешно ли будет.
— Говори.
— Назовем, к примеру, «Кукареку».
— Чудесно!
Захваченные своей выдумкой, друзья тут же начали составлять макет будущей газеты. Поскольку Георгий имел уже опыт, он указывал место передовой статьи, фельетона. Караиванов, потирая руки, только восклицал:
— Чудесно! Чудесно!
Через неделю газета «Кукареку» вышла в свет. Редактор хоть и претерпел много мук и злоключений, но слово сдержал — газету выпустил в срок. Понятно, что тираж был ограниченным — только для самой отборной публики: для рабочих типографии и переплетной мастерской, а также для соседей по кварталу Ючбунар.
Все читали с большим интересом. Караиванов сиял.
Радовался и Георгий, но радость была непродолжительной. Неизвестно какими путями «Кукареку» попала в руки квартального священника, осмеянного в «Кукареку». Неприятности посыпались на голову редактора. Священник пожаловался отцу. Сначала Димитр не обратил внимания, считая, что это просто мальчишеская забава, но, когда узнал, что священник хочет обратиться в суд, вызвал сына и строго спросил:
