– Поворачивай! – раздался приказ.
– Поворачивать? – переспросил надсмотрщик.
– Делай, что велят. И поживее.
Он опустил плащ. Лицо его казалось просто серым пятном в темноте, но что-то в его форме, возможно отсутствие бороды, заставило надсмотрщика податься вперед и вглядеться внимательнее. Он тут же с проклятием вскочил на ноги, в точности исполнив то, чего добивался Просперо. Стоящего всегда гораздо проще столкнуть за борт, и надсмотрщик немедленно туда полетел, не успев произнести и слова. Изумленные рабы побросали весла.
Просперо, уже стоящий там, где еще мгновение назад был надсмотрщик, изо всех сил навалился на руль.
– А теперь гребите, ребята! – воскликнул он. – Гребите к свободе. И гните спины так, как еще никогда не гнули. За нами будет погоня, и если они сумеют нас схватить, то всем нам гореть в аду. Налегайте, ребята!
В дальнейших объяснениях не было нужды. Послышался неуверенный смешок, а потом все шестеро гребцов принялись в один голос браниться по-испански. И тут же они как одержимые навалились на весла, а Просперо крепко вцепился в руль.
Из воды раздались проклятия надсмотрщика, перемежавшиеся воплями о помощи. В ответ он получил лишь насмешки и издевательства рабов, уже почуявших запах свободы.
– Вот теперь и поработай своим кнутом, сукин сын!
– Плыви, плыви, падаль!
– Чтоб ты потонул и был проклят, ублюдок!
Так продолжалось до тех пор, пока пловец еще мог их слышать. Лодка держала курс в открытое море.
Просперо бросил взгляд через плечо. По палубе «Моры» судорожно метались огоньки факелов.
Всю ночь напролет эти воодушевленные надеждой люди гребли так, как никогда не гребли под ударами кнута.
Примерно в миле от берега Просперо повернул баркас на запад и повел его вдоль береговой линии. Его целью была Генуя. Он отнюдь не преуменьшал опасностей, подстерегающих их в пути и на месте назначения. Но у него не было выбора: он не смог бы обойтись без помощи генуэзских друзей. На отобранной у Ломеллино портупее, кроме меча и кинжала, висел еще и мешочек, в котором Просперо нашел золотую шкатулку для сладостей, тетрадь и шесть дукатов. Они-то потребуются ему сразу. Он хотел попробовать присоединиться к принцу Оранскому, идущему во Флоренцию, а заодно повидать свою матушку.
Гребцы так усердствовали, что уже на заре баркас подходил к заливу, где в складках холмистого берега прятался Леванто. Море за кормой, окрашенное на востоке багрянцем рассвета, было чистым. Никаких признаков погони.
