Только на военной службе возможны такие мгновенные падения и взлеты. Еще секунду назад поверженный отказом Евсеева в прах, Знмский вновь вознесся на окрепших крыльях мечты. И вновь откровенной радостью заблестели глаза, расплылся в улыбке рот и появился твердый молодцеватый тон:
— Так точно, все! Разрешите идти?
Тогда в его душе ничего не осталось, кроме светлого радостного чувства. А вот теперь он ощутил, что посещение командирского кабинета не прошло бесследно. Вто-
рнчно перебирая в памяти все, что произошло вчера, ои дошел до места, когда, ошеломленный отказом, потерял способность управлять собою. Так вот что мешало забить обо всем п мечтать о встрече с Ларисой! Как со стороны он увидел себя: бледного, растерянного, вспомнил незаметный жест политрука, понимающий взгляд Евсеева, вспомнил свой порыв радости, который был не в состоянии сдержать, и бессильно сжал кулаки.
— Что же это делается со мной? Что делается? — с горечью прошептал Алексей, чувствуя, что безрассудная любовь к Ларисе сделала все не связанное с нею мелким и незначительным, отодвинула на второй план...
Легкие чешуйчатые тучки набежали на месяц, подернули небо тонкой пленкой. Поплыли по земле призрачные тени, постепенно наполняя до краев тихий двор равелина. А с востока ползла, облегая полнеба, мрачная черная туча. Незаметно она надвинулась на месяц и. мгновение помедлив, поглотила его, обволакивая со всех сторон. Непроглядный мрак упал на землю, но Знмский уже ничего этого не видел. Он заснул, когда небо было erne чистым н светлым, и таким же чистым н светлым был его крепкий юношеский сон.
Прекрасно налитое бодрящей прохладой раннее майское утро в Севастополе. Солнце еще не показалось, но уже золотистой шелковой тканью горит над холмами Ин-кермаиа восток. Не успевшие растаять к утру небольшие высокие облачка пламенеют в еше темном небе кусками подожженной ваты, а из травы, из небольшого кустарника и просто из меловых камней несется вверх птичий гомон и щебет, приветствующий рождение дня. Серой и нахохлившейся кажется отсыревшая за ночь земля, и на пыли дорог четко отпечатаны немногочисленные следы самых ранних пешеходов. Все живое спешит напитаться прохладой н влагой, пока еще свеж воздух и солнце скрыто за холмами. Но вот, в какое-то мгновение, оно вырывается, будто из плена, и вмиг голубой равниной вспыхивает море, с криком срываются с воды позолоченные лучами чайки, тает на глазах, открывая дали, легкий туман, и уже мало на земле тени, уже клубится над дорогами просохшая пыль, и, словно горячие плети, падают на плечи вездесущие солнечные лучи...
