– Что могло случиться? – грубо отреагировал Вилльям.
Линда протерла глаза спросонья. Она закурила сигарету, шестую за сорок пять минут.
– Такое чувство, что ты увидел привидение. – Она поставила перед ним тарелку с яичницей.
– Проваливай, баба. Тебя никто не спрашивал. – Вилльям тряхнул газетой.
Она презрительно выдохнула через нос густой дым.
– Немного дружелюбия никогда не приносило жертв, – пропыхтела она.
Слово «жертвы» оказало свое воздействие. Вилльям начал трястись, как стационарный вращающийся дизельный мотор. Линда знала, что очень скоро он взорвется, как вулкан. Из соображений безопасности она отошла назад к кухонной двери. И сделала она это как раз вовремя. Женщина еще стояла в дверном проеме, когда ее муж схватил тарелку с яичницей. Точно в тот момент, когда он ее кинул, Линда закрыла дверь. Тарелка, как фрисби, пролетела по кухне и ударилась о стену. Во время полета яйца соскользнули с тарелки, шлепнулись на пол и взорвались, как маленькие желто-белые слизистые бомбы.
Линда услышала, как Вилльям выругался и подвинул стул. Она бросилась к бару и схватила наполовину опорожненную бутылку «Эликсира д'Анвер». Вилльям распахнул кухонную дверь и заорал, что убьет Линду. Вилльям делал так всегда, когда скандалил. Линда порылась в запасе сигарет, сунула две пачки «Мальборо» в карман халата и взбежала вверх по лестнице. Через час буря поутихнет, и тогда она сможет спуститься вниз. Линда заперла дверь в спальню и прислушалась. На этот раз он не разбивал вещи вдребезги. Он даже не пришел колотить в дверь. Она нервно откупорила бутылку «Эликсира» и припала к горлышку. Вилльям сел за кухонный стол. Перед ним стояла рамка с фотографией его мамы. Траурная лента в верхнем левом углу напоминала ему о трагедии, которая коснулась его шестнадцать дней назад.
Ван-Ин припарковал свой «фольксваген-гольф» перед закрытыми решетчатыми воротами. Звонка нигде не было видно. Хюго Вермаст стоял у кровельного желоба своего загородного дома. Он был очень занят, разбирая покрытую копотью дымовую трубу. Его транзисторный радиоприемник надрывался, заглушая шелест листвы и пение храброго дрозда.
Сложив кисти рук в виде рупора, Ван-Ин поднес их ко рту, сделал глубокий вдох и заорал во всю глотку. После двух громогласных «здравствуйте» радио замолчало. Ван-Ин поднял руку. Последний раз он махал кому-то целую вечность назад. Тридцать лет назад, чтобы быть точнее. Тогда король приезжал в Брюгге с визитом. Всем, кто хотел поприветствовать монарха, разрешили пропустить школу.
