Она обхватывает плечи руками.
– Они отвратительны!
Мое плечо дергается в намеке на пожатие.
– Прости, я не разделяю предрассудков общества.
– Да уж, не разделяешь! – шипит Ванесса. – Я смотрю, ты проникся идеями ренегистов достаточно глубоко – на глубину вагины этой похотливой шлюхи!
Передо мной встает вагина Серены – вся ее сочность.
Как предупредительно, как надежно принимало меня ее нутро: словно банковский служащий, что оформляет крупных размеров вклад, как клуша-наседка, что собирает разбежавшихся цыплят. За окном ночь прочерчивают белые линии воспламененных газов – пассажирские лайнеры воспаряют на Марс.
– О, Билл! – поворачивается ко мне Ванесса. – Она совсем не модифицирована, понимаешь – совсем!
Ее трясет. Я тушу сигарету о голову кхмерского божка.
Поднимаюсь из кресла; принимаю ее в объятия, как несчастного ребенка.
– У нее всего одно сердце, череп не защищен титаном, не продублированы схемы!
Жена рыдает.
– Ну, ну, – говорю я. – На свете есть и более беззащитные создания.
Она утирает слезы.
Макияж ничуть не размазан – он татуирован под кожу.
– Но ведь, – всхлипывает она, – я могла ее ударить! Ударить, ударить!
Я понимаю.
Усиленный титаном кулак Ванессы способен пробить бетон – и превратить голову Серены в мясной бульон. Я провожу ладонями по спине жены.
– Нужно быть осторожнее с натуристами.
Она порывисто всхлипывает, но успокаивается. Таково море после бури – по нему еще ходит мерная зыбь, но уже не жди цунами.
– Ты ведь расстроилась только из-за этого?
Она прижимается ко мне щекой.
– Да конечно! Я не имею ничего против твоих узаконенных любовниц… но это!
Мои ладони поднимают подол, обнажая бедра.
Под тканью цвета электрик – тонкие кружевные трусики.
Она не смотрит мне в глаза.
– А ты не злишься за… Тоско?
Мои пальцы забираются ей в трусики. Я ласкаю холмик, покрытый шерсткой, раздвигаю влажный портик губ. Погружаю пальцы в начинку. Она учащенно дышит; мне нравится ее дразнить – играть мелодию вожделения, не даровав прощения.
– За твою связь с кибертроидом из Джнемпри?
Мои пальцы проникли глубоко.
Обладай кто рентгеновским зрением, он решил бы, что я показываю «виктори» в истекающей вагине. Она сочится похотью, как надкушенный пирог.
– Хха… – говорит Ванесса, – да, да, да…
Она выгибается, как спортивный лук.
Впивается клыками мне в шею.
– Нет, – говорю я, – нет. Я не прощаю тебя.
Ее пасть распахивается, и тело вибрирует.
Она – закипающий суп, что вот-вот польется из кастрюльки. Она вращает бедрами, насаживается на мои пальцы. Я играю на ней мелодию – заколачивая клавиши в нутро истерзанного телесного фортепьяно.
