Только Туся все не отпускала меня, а расспрашивала про тетку, кто она, и что делает, и какие у нее планы. Она даже отложила дела, увела меня в директорский кабинет, и прямо таяла от любопытства, и липла ко мне не меньше тетки Маши. Будто и сама стала родней.
Я врал и видел, что Туся развесила уши и верит каждому моему слову. Я сказал, что тетка – полковник, она начальник санитарного поезда, а ее муж – генерал… Они скоро снова приедут и заберут меня. Они и сейчас бы забрали, да генерал-то воюет, а тетка ездит… А квартира в Москве пуста, мне там одному ошиваться неохота! Тут, в «спеце», как говорят, веселей… Если не прижимают…
– Да нет, да нет, – защебетала Туся быстро. – Кто же тебя будет прижимать, ты у нас теперь такой…
– Какой? – поинтересовался я.
– Особенный!
– Чем же я особенный-то, Наталья Власовна?
– Ну как же, – сказала Туся, но кто-то открыл дверь и позвал, и она крикнула, чтобы подождали, она очень занята. – Вот и Иван Орехович говорил, что тетка, видать, «шишка» и нужно пересмотреть твое дело, потому что по бумагам тетка не числится! Он сам проверял!
– Проверял? – спросил я, благодаря мысленно Тусю за ее глупое простодушие.
– Проверял… Он куда-то письмо написал, и вообще… Но ты не бойся. – Туся округлила глаза и понизила голос, поглядев на дверь, там могли подслушивать наши сексоты. – Пока твоих нет, я тебя не брошу… А как приедут, ты меня с ними познакомишь! Ладно?
Я согласился. Как приедут, я ее непременно познакомлю. А про себя подумал, что Туся хоть и дура, но не такая уж глупая дура, а вполне себе на уме. Вот только долго ей придется ждать, пока «мои» приедут. Подождут они с Чушкой да и скумекают, что дело-то нечисто! Тем более что им в письме отпишут про тетку, никакой, мол, у него, то есть у меня, тетки нет. Вот если бы им тогда документик под нос сунуть, тот, что о моем рождении… Или прямо книжкой с деньгами перед Чушкиным рылом потрясти?!
Только нет у меня их теперь: ни книжки, ни документов. Были, да сплыли. Когда я от Туси ушел, все о документах думал. Решил двигать к Чушке домой, чтобы не маяться в одиночку, но таким странным зигзагом пошел, что сам не заметил, как очутился на окраине около своего бугорка. Там и просидел, едва на ужин поспел, уж Кукушата вер нулись.
Окружили меня, стали расспрашивать, особенно Хвостик, он радовался, прыгал и в глаза заглядывал:
– Серый! А Серый! Ты правда на станции был?
– Правда, – сказал я и отдал Шахтеру пачку папирос. Он удивиться не успел.
