«Судя по раннему приходу моему в Рио-де-Жанейро, я надеюсь в мае быть в Петропавловске, и, по сдаче груза в этом порту, я решился во всяком случае, по пучу или не получу высочайшее повеление, отправиться прямо к описи восточного берега Сахалина ii Амурского лимана, о чем долгом моим считаю предварить Вас, в надежде, что Вы не оставите меня своим содействием: ибо, если я не получу на произведение этой описи высочайшего соизволения, то подвергаюсь по закону тяжкой ответственности».
Первого декабря, ясным солнечным утром, при тихом ветерке, «Байкал» вышел в море. Начался шестиде-сятнчетырехдиевный переход из Рио-де-Жанейро в Вальпараисо вокруг мыса Горн.
Погода не баловала Невельского. Снова ненастье, штормы и шквалы словно преследовали «Байкал» во время двух с лишним месяцев плавания. Путь, по-видимому, был очень тяжелым, если Невельской, оставаясь верным своей лаконичной манере записи, все же отметил: «2 февраля мы бросили якорь на рейде Вальпа-райсо после 64-суточного весьма трудного плавания от Рио-де-Жанейро».
Стремясь, однако, как можно скорее прибыть в Петропавловск, Геннадий Иванович провел в Вальпа--райсо лишь четверо суток, то есть ровно столько, сколько было нужно, чтобы пополнить запасы воды и продуктов.
Невельской торопился. Он помнил слова, сказанные князем Меньшиковым на прощание: «Дай бог вам прийти в Петропавловск осенью 1849 года». А поскольку средства на плавание были рассчитаны ровно на год, Геннадий Иванович опасался, что у него не останется времени для осуществления своей мечты.
Поэтому Невельской не проводил на стоянках ни одного лишнего дня. Как только «Байкал» бывал готов к
выходу в море, давалась команда сниматься с якоря, и судно устремлялось в дальнейший путь.
Снова плыли пятьдесят пять суток, только теперь уже о борта «Байкала» бились волны Тихого океана.
Этот самый большой в мире океан своим названием обязан случайности. Двадцать восьмого ноября 1520 года, когда корабли кругосветной экспедиции Магеллана, обогнув мыс Горн, вышли в океанские воды, стояла тихая погода. Поэтому португальский моряк и назвал океан именем «РасШсо» — Тихий. Но нет на земном шаре другого водного вместилища, которое грозило бы морякам такими частыми и грозными бурями. Недаром этот океан называют родиной бурь и ураганов.
Но Невельской благополучно довел свой транспорт до Сандвичевых островов, где намечалась очередная стоянка.
Второго апреля 1849 года «Байкал» вошел в гавань Гонолулу на острове Оаху. Отсюда до конечного пункта маршрута оставалось сделать последний переход, который должен был занять, по расчетам, не более 35—40 дней. Уже по прибытии в Гонолулу Невельскому было ясно, что все его расчеты оправдались — у него останется достаточно времени, чтобы отправиться к низовьям Амура. Больше всего Геннадия Ивановича волновало, получит ли он на это желаемое разрешение.
