- Это отлично, - обрадовался Мильдер. Он торопливо курил, сбивая пепел с сигары в овальную пепельницу, сделанную из винтовочных и автоматных патронов.
- Вы что замолчали, Кранцбюллер? Докладывайте!…
- Господин генерал, но партизаны напали на вторую колонну наших бензозаправщиков и подожгли…
- Сколько бензозаправщиков вернулось в дивизию?
- Двенадцать, И три застряли километрах в пяти.
- Немедленно начать заправку танков полка Нельте. Срочно вышлите людей на выручку оставшихся машин. У нас сейчас каждый литр бензина дороже золота. Ну, а что сделано с партизанами?
- Пятнадцать человек наши убили и ранили при перестрелке. Захвачены в плен две женщины. Одна из них ранена.
- И молодые фрау?
- Весьма. И, между прочим, одна из них недурна… Прикажете привести?
Мильдер как бы любовался длинными пальцами холеных рук с тремя массивными кольцами на левой руке. Генерал явно ощущал пустоту в желудке, и это напомнило ему о том строгом личном распорядке дня, которого он постоянно придерживался. «Надо ужинать».
- Попозже, господин подполковник, с пленными. Генерал посмотрел в разложенную перед ним на столе карту, прикидывая. «Теперь весь успех наступления будет зависеть от того, насколько быстро подвезут горючее».
Канашовой и Талановой, уставшим и обессиленным погоней, преградил путь обрывистый карьер. Еще мгновенье - и они сорвались бы, но будто чья-то добрая рука удержала обеих вовремя. В карьере когда-то брали песок. Повсюду черные норы. Ветер заботливо настелил в них опавшие листья. Сухо и мягко в таком убежище, но дождь продолжал моросить. Наташа забросала яму снаружи хворостом. «Надо дождаться утра». Влезла, поправила маскировку, легла рядом с Ляной. Она покрыта тяжелой и мокрой шинелью и дрожит так, что слышно, как стучат зубы. Что же делать дальше? Ведь Ляне надо как можно скорее оказать медицинскую помощь, а у них ничего нет. Придется завтра на рассвете идти в деревню. Может, удастся разыскать медикаменты и упросить какую-нибудь местную женщину взять Ляну к себе до выздоровления. А самой как быть?
Надо ждать, пока оправится от ранения Ляна, и вместе попытаться перейти линию фронта. Страшно одной. Кругом немцы. При этой мысли становится еще холодней. Но вскоре усталость берет свое. И вот Наташа, забывшись, засыпает, будто погружается медленно в теплую, приятную воду.
Просыпается от легкого толчка в бок.
- Кто-то идет, - жарко шепчет Ляна. - Может, это наши? Сил моих нет. Жжет внутри. Хочу пить.
