- А вы мины видели? - осведомился сидевший с края стола довольно пожилой моряк с узенькими серебряными погончиками на плечах.
«Прокурор базы», - определил Зайцев и поспешил ответить:
- Нет, не видел. Но так же, как и вы, волен строить предположения. Мог противник располагать данными о прохождении конвоя? Мог он к этому времени выставить минное поле на пути кораблей?
- Фантазировать можно сколько угодно, - контр-адмирал махнул рукой. - Но нельзя строить предположения на песке. Мы основываемся на реальных данных: немецкие подводные лодки неоднократно появлялись в этом районе. Даже в светлое время они всплывали. Посты наблюдения видели. Это факт, его трудно оспаривать. - И снова обратился к Максимову: - Как ваше мнение, товарищ капитан второго ранга?
- Я уверен, здесь не было мин, и исхожу совсем из других предположений, - устало проговорил Максимов. - Посудите сами: если бы немцы поставили мины, то на глубине не меньше четырех метров. А у тральщиков осадка - два метра. На двухметровой глубине мины сорвет штормом и понесет в море. А будь мины на глубине четырех метров, тогда транспорт подорвался бы, зато тральщик остался бы цел и невредим. Нет, конечно, это были акустические торпеды. Вина моя. Не атаковал лодку. Отсюда и все беды… - заключил Максимов и, обессилевший, сел на стул.
- О вас будет особый разговор, - сердито отозвался прокурор. - Сейчас мы разбираем действия командира корабля Зайцева.
Подполковник из особого отдела, все время что-то заносивший в блокнот, тоже не остался безучастным.
- Скажите, товарищ капитан третьего ранга, - обратился он, с любопытством разглядывая Зайцева, - правильно ли вы поступили, бросив на произвол судьбы своих товарищей?
- Другого выхода не было! Или всем остаться на минном поле, или спасать уцелевший транспорт с зимовщиками.
- А попробуйте на одну минуту представить себя на месте Максимова. Вы, Зайцев, тонете, просите о помощи, а ваши товарищи думают только о том, как бы спасти свою шкуру.
Да, могло так случиться. Нетрудно представить себя захлебывающимся в холодном соленом море. Барахтаться на волнах, когда судороги сводят все тело и не можешь даже крикнуть, потому что мороз перехватывает дыхание. А вдали маячит корабль. Но вместо того, чтобы идти на помощь, он показывает корму и скрывается на горизонте. Как бы он, Зайцев, отнесся к такому поступку своих товарищей? Простил их? Посчитал бы это в порядке вещей? Вероятно, при встрече руки бы не подал и до конца своих дней называл их предателями! Но ведь он так не поступил. Он действовал, сообразуясь с обстановкой. Не подвергать же смертельной опасности транспорт с сотнями людей. И, как было ни трудно, он спас их. Попробуйте доказать, что это не так!
